Неопалимая

В конце концов мы отыскали навес магазина, на который никто еще не претендовал, скорее всего, потому что не смог до него дотянуться. Для Жана это не составило особого труда, он поднял нас одного за другим на теплые черепичные плитки. Оттуда я увидела, что чучело водружено на деревянный помост, похожий на сцену менестрелей, но более просторный и возвышающийся над толпой.

– Посмотри, – сказал Чарльз Жану. – Там брат Саймон.

Мы с Маргаритой вытянули шеи, чтобы рассмотреть фигуру в серой рясе, размахивающую над платформой кадилом. Я еще никогда не видела Серого Брата вблизи. Их было не так много, как Серых Сестер, поскольку большинство Зрячих мальчиков становились солдатами.

Я попыталась представить, как Леандр воспитывался монахами. Спал в переполненной келейной, вкалывал на повседневных работах. Это было почти невозможно вообразить, хотя его монастырское детство было не так уж и давно – он был всего на несколько лет старше меня. Где он впервые вкусил Старой Магии? Запертый артефакт, запрещенный свиток?

– Знаешь, – вмешался в мои мрачные размышления Восставший, – мне понадобилось почти сто лет, чтобы узнать, что существуют монахи. Все это время я просто думал, что это необычайно волосатые монашки.

Дальнейшие его соображения были милосердно прерваны суматохой в толпе: стуком копыт и возбужденными криками. На площадь в сопровождении группы священнослужителей прибыл паланкин Божественной, включая и ненавистную фигуру в черной рясе, что ехала рядом на почетном месте. Я заметила, что Леандр был не на Погибели; он сидел на той же белой лошади, что и тогда, когда преследовал меня в лесу.

Я вспомнила о скале и забеспокоилась, что Погибель мог оказаться ранен, пока Чарльз не наклонился, усмехаясь.

– Вы слышали, что Артемизия Наймская ехала в бой на старой лошади клирика? Оказывается, на самом деле та всегда принадлежала ему – Артемизия забрала ее у него по дороге в Бонсант. Вполне объяснимо, что он больше не может ездить на этой лошади, потому что люди узнают ее. К нему стекаются толпы народа, желающего прикоснуться к животному, чтобы получить благословение святой.

Мой рот дернулся от редкого желания улыбнуться.

– Я пока не чувствую ничего необычного, но не могу распространить свою силу далеко, когда их так много рядом, – сказал Восставший. – Не отрывай глаз от священника, следи, не сделает ли он чего-нибудь подозрительного. Возможно, твои жалкие человеческие чувства хоть раз окажутся полезными.

Божественной потребовалось некоторое время, чтобы добраться до постамента. Внушительная латная стража собора прокладывала ей путь сквозь толпу, но она часто останавливалась, чтобы поговорить с людьми, жаждущими ее благословения, протягивающими к ней руки и поднимающими своих младенцев. Она так долго приветствовала их, что священнослужители начали проявлять нетерпение. Я видела, как она склонила голову над искалеченной рукой старушки, и это совсем не вязалось с образом правительницы, которая недавно оставила беженцев на верную смерть, подняв мост в город.

Впрочем, возможно, это решение было принято не Божественной. Леандр все еще находился рядом с ней. Для несведущего наблюдателя он, вероятно, выглядел просто раздраженным всеми этими детьми, но я догадалась, что едва уловимое выражение дискомфорта на его физиономии было связано со скрываемой раной. Оставлял ли он Божественную в одиночестве? Я вспомнила, что сравнивала ее с раскрашенной куклой, но, возможно, она скорее марионетка, за ниточки которой дергает Леандр.

Наконец группа достигла помоста, над которым возвышалось гигантское соломенное чучело. Я догадывалась, почему в этом году его сделали таким большим – зрелище должно было стать столь необходимым подтверждением благожелательности Госпожи после опустошения, постигшего Ройшал.

Судя по предвкушающей тишине в толпе, Божественная собиралась произнести речь. В Наймсе матушка Кэтрин никогда не беспокоилась об этом. Она ограничивалась лишь жестом в сторону печального чучела, улыбаясь немного грустно, и Госпожа отвечала ей хлопаньем крыльев.

Божественная сделала паузу и бросила на Леандра быстрый вопрошающий взгляд, словно ища его одобрения. Затем глубоко вздохнула и раскинула руки, прежде чем шагнуть вперед. Ее нежный юный голос разлился по площади.

– Народ Бонсанта! – Она, казалось, не дышала от переполняющей ее искренности. – Госпожа оградила нас от опасности. Ее милостью Мертвые были изгнаны с наших полей.

Убедил ли Божественную в этом Леандр? Он не смотрел на нее, холодно озирая толпу.