Неопалимая

– Будь по-твоему, монашка. Подберись к нему как можно ближе. – В его голосе прозвучала горькая злость. – Надеяться, конечно, глупо, но пока священники отвлечены, они, возможно, не сумеют отличить мою силу от духа, завладевшего им.

Неважно, насколько он опасен, я должна попытаться. Если сумею вытащить духа из его укрытия, силы Круга смогут сразиться с ним. Божественная носила по крайней мере одну реликвию Четвертого Порядка, и ее не посвятили бы в сан, будь она неспособна воспользоваться ею.

Еще несколько шагов, и я прорвалась в небольшой расчищенный круг, образованный беснующейся толпой вокруг статуи Святой Агнес. Нищий стоял в ожидании. Как только я вновь оказалась в поле зрения порабощенного, его глаза закатились. Он уставился на меня сквозь мельтешащие фигуры воронов, белки налились кровью настолько, что в сумерках пылали алым. Затем он напружинился.

Под весом его худощавого, но жилистого тела я повалилась на мостовую; нищий с бешеной стремительностью вцепился в меня когтями, в движении, явно усиленном неестественной мощью духа. Его цепкие руки сомкнулись на моем горле и сдавили его. Я резко дернулась в сторону, и мы кувырком покатились по земле друг за другом под ноги бегущих мимо людей. Мое плечо задел чей-то ботинок, другой ударил по голове нищего. Его хватка ослабла настолько, что я сумела сделать болезненный, жгучий вдох. Лишь после этого сила Восставшего хлынула наружу – струйка по сравнению с обычным бурным потоком. Нищий упал, забившись в конвульсиях.

Вены на его лице вздулись, а рот распахнулся в беззвучном крике. Его губы отливали синевой, язык был фиолетовым и распухшим. Я обхватила его голову обеими руками, чтобы он не разбил себе череп о булыжники. Он смотрел на меня с ужасом, но я не понимала, был это его собственный страх или паника овладевшего им духа.

– Ты убиваешь его, – сказала я.

– Я делаю все, что в моих силах, – откликнулся Восставший, в голосе его слышалось напряжение.

Я с трудом сдержала резкий ответ, помня о том, что мои собственные руки ограничены в движениях. Я могла удержать меч, но не швейную иглу. Разрушительная сила Восставшего точно так же не была рассчитана на тонкие действия – но ради меня он пытался.

Нищий обмяк. Сначала я решила, что он умер. Затем его глаза затуманились серебристым светом. Ужас в них исчез, сменившись выражением холодного порицания.

– Предатель, – объявил он.

В шоке я едва не выпустила его. Этот глубокий, хриплый голос не был голосом человека. Он принадлежал овладевшему им духу.

– Изменник, – продолжал дух, и рот нищего странно исказился при этих словах.

Еще более потрясенная, я осознала, что он обращается к Восставшему.

– Разве ты не видишь, – прохрипел он, – что люди уничтожат тебя, если мы потерпим неудачу? Тебе нет пути, Презренный. Нет пощады, нет спасения. Куда бы ты ни направился, ты будешь…

Я не успела услышать остального. Восставший прервал его последним, злобным натиском силы, подобным удару ножа. Глаза нищего закрылись, а из легких вырвался длинный выдох. Из его тела вылетел поток серебристого пара, вихрем закружившийся над толпой.

Какую форму он бы ни принял, теперь Круг мог с ним справиться. Сколь сильным бы ни оказался дух, он был один против объединенной мощи сил Бонсанта. Я уже видела, как Леандр в одиночку расправился с Расколотым.

Насколько можно было судить, моя схватка с нищим осталась незамеченной среди хаоса. Я подтащила его бессознательное тело к статуе и взгромоздила на постамент, где его не затоптали бы. Каждый вдох огнем обжигал мое израненное горло. Показалось, что откуда-то запахло дымом. Не ладаном, но вонью чего-то горящего. Видимо, боль вызвала воспоминание о семейном очаге, о жаре, когда я погрузила руки в языки пламени.

Когда я подняла голову, мимо пробежал последний человек, оставив после себя пустую мостовую, усеянную остатками еды и раздавленными цветами. Я взглянула еще выше и увидела частокол сапог. Обнаженные мечи. Солдат.

Я оказалась недостаточно быстрой. Они уже закончили прочесывать толпу, и все замерли вокруг меня, сойдясь в центре площади. Вороны по-прежнему роились над головами, паника все еще бушевала где-то позади, но пространство вокруг статуи святой Агнес словно бы превратилось в глаз бури, на краткое мгновение затихшей и неподвижной.

Иллюзию разрушил громкий металлический звон. Один из солдат выронил меч. Казалось, он не заметил, как сделал это; он был слишком поглощен созерцанием меня.

– О, фантастика, – выплюнул Восставший.

У этих солдат было Зрение. Они видели все. Не просто двух людей, сражающихся на земле, а духа, что я изгнала из тела порабощенного, – они не смогли бы не заметить его серебряного света, витающего над нами.

Я все еще держала нищего под руки. Медленно опустила его к ногам святой Агнес.