Неопознанные

– Естественно, – сказал доктор, сразу же задумавшись, – вы нетерпеливы. Вы должны простить мне мой эгоизм, когда я беспокою вас подробностями о нашей организации. Мое оправдание состоит в том, что, не понимая этих деталей, вы можете устроить сцену, оскорбительную для моих пациентов. Я не хочу, чтобы это случилось, мистер Морган. Я очень хочу, чтобы этого не произошло. Вы согласитесь, я уверен, что я принимаю ваши проблемы с сочувствием, и взамен я хочу, чтобы вы сделали все возможное, чтобы пощадить чувства этих несчастных людей.

Он встал и положил руку на дверную ручку.

– При таких обстоятельствах я не собираюсь заставлять вас верить мне, когда я говорю, что мисс Энерли здесь точно нет и что я ничего не знаю об этих перемещениях катера. Я попрошу вас разобраться в этих вещах самостоятельно, что, я уверен, вы и предпочли бы сделать.

Брандт немного поколебался, а потом продолжил:

– Вы предпочитаете, мистер Морган, чтобы я сопровождал вас во время вашей инспекции, или хотите, чтобы она проходила без посторонней помощи? Поверьте, вы можете делать все, что вам заблагорассудится.

– На данный момент, – сказал ему Чарльз, – я приму ваше сопровождение, раз вы так добры. Не будете ли вы так любезны начать с верхней части дома? А затем мы будем осматривать каждую комнату по очереди и спускаться вниз.

– Есть другие пациенты, – предупредил его доктор, – другие пациенты, в настоящее время находящиеся в поместье, и те, кого вы, несомненно, захотите увидеть. Что же касается самого дома, то я надеюсь, вы сможете войти в каждую комнату. Посмотрим.

Морган никак не прокомментировал это заявление, но он был полон решимости осмотреть каждую комнату, чего бы это ни стоило для чувств медика и его пациентов.

На верхнем этаже располагались спальни для прислуги, а на следующем было полдюжины комнат, предназначенных для больных. Они были чистыми, просторными и хорошо меблированными – типовые комнаты для того заведения, каким был назван этот дом.

В одной из них, гостиной, журналист столкнулся с молодым человеком, которого доктор официально представил ему. Морган не нуждался в медицинских знаниях, чтобы заметить, что этот парень был наркоманом и что он выздоравливал.

На следующем, втором этаже, были спальня и гостиная самого Брандта. Такие же комнаты были зарезервированы для Брабазона, а в конце коридора находилось большое помещение, оборудованное под операционную.

Внимание Чарльза привлекла кушетка, не имевшая ни изголовья, ни боков и стоявшая на ножках почти в четыре фута высотой. С боков дивана свисали длинные ремни, и заметив его интерес, доктор Брандт старательно объяснил ему, что пациенты иногда проявляют жестокость при поступлении и что для того, чтобы лечить их с пользой, необходима определенная мера ограничения.

– Очень неприятно, – сказал врач, пожимая плечами. – Неприятно, э-э-э… для всех сторон. Но что тут поделаешь?

Репортер поднял крышку сундука красного дерева, стоявшего на скамье в углу комнаты.

– Вы прибегаете к хирургическому вмешательству, – сказал он, увидев хранившиеся там скальпели и щипцы.

– Таксидермия, – пояснил Брандт. – Это мое хобби, мистер Морган. Вы увидите также краски, которые я использую при создании своих образцов.

Он прошел мимо, не спеша, на первый этаж, который Чарльз изучил так же тщательно, как и остальную часть здания. Затем, убедившись, что на первом этаже, как и во всем доме, за исключением, возможно, операционной, нет ничего подозрительного, он поспешил в беседку, построенную между домом и рекой, в которой была устроена открытая спальня. Там, под застекленной навесной крышей, стояло с полдюжины кроватей, и в нескольких из них спали пациенты доктора Брандта.

– Раскладушки, – с улыбкой пояснил медик.

Рядом на лужайке стояли шезлонги, и многие из них были заняты.

Подопечные этого учреждения выглядели именно так, как о них рассказали, и их внешность вполне соответствовала усилиям Брандта.

Морган был совершенно уверен в том, что доктор Брандт выполняет превосходную работу. Он эффективно управлял своим домом алкоголиков.

Чарльз беззаботно прошелся по лужайке, а потом по саду. Он заглядывал в лицо каждого пациента, мимо которого шел, и повсюду искал какое-нибудь возможное укрытие, которое могло бы послужить временной тюрьмой для обреченной девушки.

Все это время журналист боролся с предчувствием, что он совершил большую ошибку. Если бы не два факта – во-первых, что этот дом был учреждением, упомянутым в завещании полковника Энерли, и во-вторых, что катер «Морской бродяга», принадлежащий учреждению, был связан с исчезновениями – он был бы склонен отказаться от дальнейшего расследования и связаться со Скотленд Ярдом по телефону в надежде на дальнейшее развитие событий.

Как бы то ни было, он упорно продолжал поиски и проводил их с величайшей тщательностью. Он посмотрел даже на лица тех, кто занимал кровати под навесом. Это были две женщины и один старик. Старшая из женщин читала и ответила ему враждебным взглядом. Младшая уже спала.