Неоправданная ставка

Майкл вышел из дома и направился на конюшню. Ветерок в предвкушении лакомства и прогулки кивал головой, бил копытом и пофыркивал. Майкл всегда угощал жеребца пшеничным хлебом и кусочками сахара. Накинув хомут и затянув ремни, Майкл выехал за ворота дома и легонько встряхнул вожжи. Ветерок, понимающе махнув гривой, начал, прихрамывая, разгоняться. Юноша гордился небольшой двуколкой, которую смастерил вместе с отцом. Сделанная из тонких металлических прутьев, коляска была относительно лёгкой. Сиденья они набили конским волосом и обтянули чёрной кожей. Выехав из городка, Майкл пустил Ветерка в галоп и вскоре был на плантации, где его приезду немало удивились.

— Что-то случилось? — спросил его старший из работников, по имени Вилли,

— Рэм сказал, что отец велел мне сегодня быть здесь, — ответил Майкл.

— Твой брат, верно, разыграл тебя. Я сказал мистеру Эпштейну, что здесь пока всё идёт, как положено, и помощи не требуется, — рассмеявшись, произнёс Вилли. — Но на таком скакуне одно удовольствие прокатиться.

— Да, мой Ветерок — лучший конь во всей округе, — похлопывая коня по шее, довольно ответил юноша. — Если во мне нет никакой нужды, я, пожалуй, поеду. Всего доброго, мистер Вилли.

— Счастливой дороги, Майкл.

Обратно Майкл ехал не торопясь, а потому решил завернуть к реке и искупать коня. Он начал распрягать Ветерка, когда услышал в зарослях чей-то смех. Подойдя поближе, юноша раздвинул ветви кустарника: в небольшой заводи, скрытой от посторонних глаз густым ивняком, купались две девушки. В одной он узнал Луизу, дочку водителя Сентина, вторая была ему незнакома. Девушки купались абсолютно голыми. Густая краска залила лицо Майкла: обнаженное женское тело он видел впервые.

Юноша выбрался из кустов и, вскочив на неоседланного коня, стал спускаться к воде. Ветерок зафыркал от удовольствия. В реке Майкл спрыгнул с коня и стал обмывать ему спину и бока.

Девичий смех прекратился, и через несколько минут из-за кустов показались любопытные девичьи головы.

— Здравствуй, Майкл! — весело произнесла Луиза. — Мы так испугались, услышав похрапывание, а это, оказывается, ты привёл искупать свою лошадку.

— Здравствуй, Луиза! Вот, решил Ветерка искупать, — ответил Майкл, краснея от смущения и удовольствия.

— Ну да, искупать и на нас посмотреть! — хихикнула незнакомка.

— А ты не согласишься нас подвезти? Если, конечно, у тебя есть место в коляске, — перебивая подружку, спросила Луиза.

— Конечно, подвезу, вот только Ветерка искупаю, и поедем.

Ехали не спеша. Майклу и самому хотелось побыть с девушками подольше. Луиза очень нравилась ему, но её откровенный флирт и открытость в некоторой степени отталкивали его. Он стал все реже приходить в дом Сентина и довольствовался лишь случайными встречами. Луиза всегда была в центре внимания, а в доме Сентина часто слышались пение и смех местной молодежи. Большое увлечение Майкла книгами многие воспринимали за странность и подшучивали за его спиной, считая его зазнайкой, несмотря на то, что подобное качество абсолютно отсутствовало в характере и поведении юноши.

— Если хочешь, приходи вечером к нам, будет весело, — кокетливо улыбаясь, сказала Луиза.

— Если не будет никаких дел, приду.

— Я знаю, ты не придёшь Майкл. Рэм говорит, что книги для тебя важнее любых отношений.

Майкл ничего не ответил, остановил коляску у дома Сентина и, попрощавшись кивком головы, поехал к дому. Когда он распряг коня и зашёл в дом, Рэма не было. Через полчаса он появился.

— Ты обманул: отец и не думал отправлять меня на плантацию, — сказал Майкл, глядя на брата.

— Я пошутил. Зато ты любимого коня проветрил, — смеясь, ответил Рэм. — А то сидел бы, киснул со своими картами. Вот я отцу намекну, чем ты занимаешься, картёжник. И твой Джозеф тебе не поможет.

— Что ты сказал? Повтори, что ты сказал? — не веря своим ушам, спросил Майкл. — Ты копался в моих вещах?

— Я просто хотел посмотреть, что ты так усиленно скрываешь от нас. Белиберда какая-то, — произнёс Рэм, бросив Майклу схему.

— Какая же ты злобная тварь, — произнёс Майкл, чувствуя, как обида подступает к горлу. — Я покажу тебе, как лазить по чужим вещам. Майкл схватил кочергу, стоящую у камина. В эту минуту вошёл отец.

— Что тут происходит? Я вижу, вам нечем заняться, — строго сказал он.

— А ты посмотри, что делает по ночам этот картёжник, — наябедничал Рэм. — Вон у него в руках какие-то записки карточные. Может, он уже на деньги играет? Вот это было у него, — сказал Рэм, доставая из кармана доллары.

— Откуда у тебя деньги, Майкл? — спросил Эпштейн-старший.

Майкл молчал, склонив голову.

— Ты плохо меня слышишь? — в голосе отца прозвучали металлические нотки.

— Я нашёл их, когда перебирал книги в библиотеке.

Отец пристально посмотрел на него:

— А вот я за свою жизнь ни разу не находил денег, ни на дороге ни в книгах.

— Да врёт он всё, — подзуживал Рэм.

— Разве я спрашивал твоего мнения? — Эпштейн бросил на Рэма строгий взгляд.

— Отец, я действительно их нашёл. Сентин может подтвердить, — повторил Майкл.

— Хорошо, я спрошу у него. А это что такое? — спросил он, разворачивая схему.

— Это схема, отец.