Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

Билл помотал головой.

-Не в этом дело. Просто, какого фига ты все это делаешь? Зачем я тебе сдался?

Том положил бутылку рядом с брюнетом и начал выкладывать на «стол» продукты.

- А разве всему должна быть причина?

Билл фыркнул и открыл колу, которая издала характерный звук. Том с облегчением выдохнул и уселся на другую сторону брезента, прямо напротив брюнета. Он тоже открыл напиток и взял в руку упаковку с сэндвичем. Билл проследил за его движениями и скопировал действие.

- Ты часто тут бываешь? – спросил Том с набитым ртом.

- Теперь почти не бываю. Раньше, когда была машина, я иногда приезжал сюда подумать. Энергетика этого места успокаивает, да?

Том еще раз огляделся.

-Да, тут очень безмятежно.

-Мы наткнулись на него совершенно случайно, наверное, лет семь назад. Тогда эти деревья, - он показал рукой, в которой был зажат сэндвич, на стоящие рядом тоненькие осины, - были еще ростками. И уровень воды был выше.

-Мы? – переспросил Том.

Билл кивнул.

- С Бруно. Наверное, ты его не знаешь.

Перед глазами всплыл образ зеленоглазого блондина.

-Я вчера купил у него гитару, - почему-то недовольным голосом ответил Том и попытался сгладить грубость улыбкой.

Билл бросил на парня заинтересованный взгляд и его брови сошлись на переносице.

- Ты играешь на гитаре?

- Да, с семи лет. Я забросил ненадолго, после того как расстался с девушкой.

Брюнет фыркнул и хохотнул.

-Ты серьезно?

Том удивленно кивнул, такое несерьезное отношение к его откровению разозлило.

- Я был влюблен в нее три года, и не вижу ничего смешного в том, что пытаюсь справиться с нашим расставанием своими способами.

Билл покачал головой, как бы показывая, что тот его не так понял.

- Я смеюсь скорее над собой. Мое представление о тебе было в корне неправильным. Оказывается, ты не просто романтик, так еще и с разбитым сердцем.

Том цокнул и кинул в него крышку от колы, но Билл увернулся, и она пролетела мимо.

- Из твоего рта это звучит как оскорбление.

- Просто по мне, так это невероятно глупо, расстаться с любимым делом из-за неудавшегося романа, - ответил Билл и, взяв пару чипсов из открытой упаковки, засунул в рот.

- Беру гитару в руки, и меня уносит. Голова полна воспоминаний о нас… - начал Том и замолчал.

- Тогда зачем вчера купил гитару, раз не можешь больше играть?

Том закусил губу.

«Сказать ему, что в последний раз вместо образа Бри увидел его профиль?».

Билл заснул в рот оставшийся кусочек сэндвича и вопросительно приподнял бровь.

- Знаешь, у моей мамы точно такая же привычка, - внезапно вырвалось у Тома, и он указал пальцем на лицо брюнета.

Билл заправил прядку выбившихся волос за ухо и посмотрел на воду. Он пару минут молчал, казалось, он формулирует мысль.

- Не думаешь, что привязанность к кому-либо является самой большой глупостью человечества? Ведь, мы приходим в этот мир по одному и так же уходим. Каждый человек одинок по своей природе, и никто рядом, будь то любящая жена или самая искусная любовница, не перекроет его одиночество даже на миллионную долю. Ты переживаешь из-за разрыва с девушкой, но ведь, в целом, ты сейчас также одинок, как и был с ней. Разве оно того стоит?

- Если это так, тогда зачем, по-твоему, создаются семьи, рождаются дети? – спросил Том, он не был согласен с ним, но чувствовал, что-то в этой речи его зацепило.

Билл махнул рукой. Он сполз немного пониже и лег на спину, засовывая руки под голову. Меняя позу, он поморщился, что не ускользнуло от внимательного взгляда Тома.

- Это все просто условности и стереотипы, закрепленные традициями, передающимися по поколениям. К тому же люди самые трусливые животные. Они сбегают от своего одиночества, окружая себя мнимым счастьем и чувством привязанности. Заводят несчетное количество знакомств, ненужных друзей, множат детей. Зачем? Друзья предадут, дети забудут, жены изменят… – Билл резко замолчал, голову к Тому он так и не повернул, его глаза были устремлены в голубое небо, - как же хорошо полежать на солнышке.

- Я постоянно чувствую, что мне чего-то не хватает, - очень тихо отозвался Том, наверное, сейчас он делился самым сокровенным.

Билл выдохнул и закрыл глаза. Сейчас Том уже мог не отводить ради приличия глаз от его профиля, поэтому все смотрел и смотрел и смотрел.

- А может дело в том, что тебе слишком хорошо живется? – спросил Билл, но совсем не в своей обычной грубой манере, - и ты придумываешь себе проблемы? То слишком тяжелое расставание с бывшей девушкой, то слишком быстрое желание отдаться у новой. Знаешь, сколько прыщавых девственников в нашей школе мечтают об Эмме, кончая в свой кулачок? Но для тебя даже ее чрезмерное сексуальное желание является проблемой.

Тому следовало бы обидеться, но он лишь устало рассмеялся. Ведь лежа прошлой ночью в кровати, он думал об этом же.

- И ты тоже? – спросил он хрипло.

-Что? – Билл открыл глаза и с вызовом посмотрел на Тома.

-Ты тоже кончаешь в кулачок, мечтая о ней?

Брюнет резко и громко рассмеялся. Тому даже показалось, что его шутка не заслуживает столь бурной реакции.

- Нет, Том, - выдавил он из себя он между смешками, - я, нет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия