Неотправленное письмо

Машина пошла медленнее, стук и гром болтающегося за кузовом прицепа да и самого кузова уменьшились, и Соня почувствовала, как в наступающей тишине сладкая истома овладевает всем ее телом.

Она устроилась поудобнее, крепче прижалась щекой к Колькиному плечу, и неведомая добрая сила, подхватив ее на свои широкие крылья, понесла Соню вместе с ее новыми ощущениями в далекую теплую страну, изредка покачивая на волнах синего моря, над которым они пролетали или, может быть, по которому они просто плыли под большими белыми парусами.

К броду на овечьей мели подъехали к концу дня. Колька остановил машину около самой воды, и, выпрыгнув из кабинки с разных сторон, они пошли вместе с Соней к реке.

Подойдя к берегу, Колька удивленно остановился.

— Соня, а где же мель? — спросил он растерянно и недоуменно.

Соня смотрела на реку, и на чуть припухшем после сна лице ее снова было странное и вроде бы безразличное выражение, словно Колькины слова совершенно не касались и не волновали ее.

— Дождь в горах прошел, — сказал наконец Колька и вздохнул. — Неужели не переправимся?

Вялым движением он бросил на песок кепку, снял телогрейку, сапоги, потом штаны и рубашку и, оставшись в одних трусах, медленно пошел к воде. Соня смотрела на его худую спину, на острые лопатки и вспоминала вчерашний вечер, когда она, неизвестно почему и зачем, пошла искать Чугункова в камыши, на берег озера.

Колька сделал несколько неуверенных, осторожных шагов, щупая ногами дно, и вдруг провалился сразу по пояс. Обернувшись к Соне, он крикнул:

— Унесло брод, начисто все размыло!

Пройдя еще два-три метра и уже не интересуясь дном и как бы смирившись с мыслью о том, что переправиться через Петлянку в этом месте все равно не удастся, Колька неожиданно исчез совсем, уйдя под воду с головой. Он, правда, тут же вынырнул и, отфыркиваясь и отдуваясь, поплыл назад.

— Все, приехали! — крикнул Колька, вставая около берега на ноги. — И куда он только делся, брод этот чертов? Ведь суток же еще не прошло?

Он вышел из воды.

— Чего же делать будем, Коля? — спросила Соня, тревожно глядя на Чугункова.

— На Троицкую переправу придется ехать. Ближе тут ничего нету.

— А долго ехать?

— Долго. Если в полдень завтра домой доберемся, хорошо будет.

— А бензину хватит?

— До Троицкого совхоза хватит. А там заправимся.

Соня перевела взгляд на речку. Плешины отмелей, через которые шел брод, скрылись под водой. Только кое-где торчали над водой верхушки низких кустов и редкие камышинки.

— Я, пожалуй, тоже искупаюсь, — неопределенно сказала Соня.

— А не холодно будет, Сонечка? — забеспокоился Колька. — Дело-то к вечеру.

— Ну какой там холод? — пожала Соня плечами. — Весь день такая жара была.

Она развязала платок, сняла телогрейку, постояла немного молча, а потом, посмотрев на Кольку, чуть склонила голову набок.

— Отвернись, — тихо попросила Соня и улыбнулась.

— Я трусы пойду выжму, — сказал Колька и пошел за машину.

Он зашел за кузов и, сняв трусы, начал яростно их выкручивать. Неожиданно подняв голову, он увидел в пространстве между кузовом и прицепом Соню. Она снимала через голову юбку.

Колька хотел отвернуться и не смог. Какая-то тяжелая сила давила на голову и на плечи, оставляя их в прежнем положении.

Соня сняла комбинацию и осталась в трусиках и лифчике. «Дурочка, — подумал Колька, — пускай без всего купается. Потом ведь дрожать всю дорогу в мокром белье будет».

Словно услышав Колькины мысли, Соня завела руку за спину и расстегнула пуговицы лифчика. Движением плеч освободила грудь. У Кольки сильно забилось сердце.

Соня положила руки на бедра. У Кольки перехватило дыхание. Он зажмурился и отвернулся.

Потом он полез в кузов — проверить крепления грузов. Веревки, которыми были привязаны детали дома, ослабли. Колька перетянул узлы, поправил мешки и ящики. Все было надежно и крепко прижато друг к другу — прицеп был набит до предела.

— Коля! — позвала Соня с реки.

Он обернулся. Чтобы не замочить волосы, Соня непривычно высоко держала голову над водой. Она плыла как раз в том месте, где дно ушло у Кольки из-под ног и он окунулся в воду с головой.

— Осторожней, Соня! — крикнул Колька с прицепа. — Там теперь глубоко!

Соня остановилась, встала и, подняв вверх обе руки, помахала ими Кольке. Лицо у нее было довольное, счастливое, а на плечах и на груди блестела вода.

Колька спрыгнул с прицепа, взял телогрейку и, бросив ее под машину, просунулся между передними колесами к нижним узлам двигателя. Его опасения о том, что во время быстрой езды он «перекормил» мотор бензином, не оправдались. Картер был почти пустой. Колька боялся также и того, что погнул на ухабах передние тяги. Но и тяги были в порядке.