Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Содержание первой из них следующее. Жил в Новгороде Садко, не было у него никакого имущества, были у него одни гусли, и с ними ходил он по всем пирам. Вдруг перестали его звать на пиры: соскучился Садко, пошёл на Ильмень-озеро и начал там играть на гусельках своих — вода вдруг всколебалась. Три раза, один за другим, это с ним случалось; на третий день, когда вода всколебалась, вышел оттуда сам царь Морской и говорит ему: "Ай, Садко; чем мне тебя пожаловать за твою утеху, игру нежную? Али золотой казной? Не то вот что: ступай в Новгород, побейся с купцами о великий заклад, поставь свою буйную голову, а с них выряжай лавки товара красного. Спорь, что в Ильмень-озере есть рыба золоты перья. Как ударишь о велик заклад, приезжай ловить в Ильмень-озеро; я дам тебе три рыбины золоты перья, тогда ты, Садко, счастлив будешь". (По другому пересказу, не царь Морской из воды вышел, а "приходил из Ильмень-озера удалой добрый молодец" и научил его идти с работниками новгородскими на Ильмень-озеро замётывать неводы: будет ему от того божья милость.) Ударившись об заклад, Садко забрасывает неводы и рыбы вылавливает несчётное множество. По одним пересказам, он трижды вылавливает рыбу золоты перья и три купца новгородские, бившиеся с ним о заклад, отдают ему проигранный заклад свой — каждый по три лавки товара красного. И стал Садко поторговывать, нажил барыши великие. По другим пересказам (где ничего уже не говорится о каком бы то ни было закладе), Садко зовёт новгородских башлыков (работников) закидывать с ними три невода и налавливает столько рыбы, что от неё ломятся у него погреба. Но на другой день, когда Садко пошёл посмотреть свой улов, оказалось, что вся рыба превратилась в несметную кучу денег. Разбогатев, Садко строит себе великолепные палаты.

Эта песня служит нашим исследователям поводом к такого рода соображениям, что здесь в лице Садки представлен тип наших древних гусляров. "Сами бедные, они питались от своего искусства, но вместе пользовались уважением. В понятии народа их дар и ум приближали их к таинственному миру чудесного; древние божества откликались им; гусляры даром песни вызывали животворные силы, скрытые в недрах природы, и добывали себе от них значение и могущество". Другие исследователи и этот рассказ признают сказанием, основанным на "местных преданиях".

Во второй песне о Садке рассказывается следующее. Разбогатев от чудного рыбного лова, Садко вступил в новгородскую купецкую братчину-никольщину. Однажды на пиру стал он похваляться, что своею бессчётною казною выкупит "все товары новгородские, худые товары и добрые, чтоб в Гове-граде товаров более в продаже не было". Ударился он по этому делу со всеми "новгородскими мужиками" и двумя настоятелями (начальствующими) новгородскими и на другое утро послал свою дружину купецкую скупать товары по всему Новгороду, а сам пошёл прямо в гостиный ряд и выкупил на свою бессчётную казну все товары новгородские. Встаёт он на другое утро, опять сам идёт в гостиный ряд: вдвойне новых товаров понавезено; он и те опять всё выкупает. Наконец, на третий день идёт и видит: снова навезли новых товаров, да ещё втройне. Тогда, по одним пересказам, он и в третий раз скупает весь товар новгородский, не оставив уже более его и на денежку; а по другим, он призадумывается, теряет надежду выкупить все товары в Новгороде и говорит: "Нет, не я, видно, богатый купец новгородский, побогаче меня будет славный Новгород!" — и после того отдаёт проигранный заклад свой настоятелям новгородским.

В этом рассказе наши исследователи видят важный исторический смысл, потому что, по их мнению, выраженная здесь борьба индивидуальной силы, поддерживаемой кружком приверженцев против массы, это "колебание между личною свободою, доходившею до владычества произвола, и строгим могуществом общества составляет отличительную черту новгородской общественной жизни: в первом варианте (о скупании все три раза товара Садкой, так что не осталось его потом и на денежку) берёт перевес первое, во втором (об уступке Садки купечеству) — другое". "Не мудрено, — прибавляют исследователи, — что поэтический народный гений новгородский дал такие различные исходы подвигам своего героя".

Но я не могу видеть в только что приведённых двух песнях о Садке всего "исторического", что в них открыто и замечено нашими исследователями, потому что имею в руках доказательства их чужеземного, а вовсе не местного, новгородского происхождения.