Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Трудно было бы сомневаться в родстве нашей былины с этою тибетскою легендой. Всё в них сходится.

В обоих рассказах главных действующих лиц три: волшебник (Волшан-Волшанович = двенадцатиголовый великан), находящаяся у него во власти молодая женщина (Марья Волшановна = Тюмень-Джиргаланг) и герой, добывавшей от волшебника эту женщину (Ванька = Гессер-Хан).

Ванька несколько раз превращается в горностая, чтоб его не узнал Волшан, а когда говорит с Марьей, то принимает свой обыкновенный человеческий вид: так и Гессер-Хан превращается то в кобчика, то в крошечного бегающего человечка, то в нищего, чтоб его не узнал волшебник-великан, а когда разговаривает с Тюмень-Джиргалангой, то всякий раз принимает свой обыкновенный человеческий вид.

В нашей песне Ванька без всякого резона предлагает Волшану странное пари: спрятаться от него так, что тот его не отыщет. В восточном оригинале такому прятанию есть очень естественная причина: не пари, а необходимость в самом деле скрываться от опасного врага, пока ещё нет средства вступить с ним в открытый бой.

Пускаясь на это похождение, наш Ванька забегает к Марье, чтоб только поцеловаться и проститься с нею, тогда как нам совершенно не известно, когда и как он её прежде знал и видел. В азиатской легенде всё это мотивировано совершенно просто и убедительно. Гессер-Хан радостно обнимается с Тюмень-Джиргалангой при свидании, потому что давно знает её — это его жена; он с нею видится в отсутствие волшебника, потому что хочет, но ещё не может освободить её, и она должна подать ему нужные советы и помочь самому освобождению своему.

Ванька поскакал у нас "через тридевять вязов, через тридевять цветов" и после того уже спрятался "за один вяз". В азиатской легенде эти непонятные цвета очень понятны: это не что иное, как народы разных цветов, через земли которых должен пробраться герой. Вяз, за которым спрятался Ванька Вдовкин сын, — это волшебное дерево, одно из превращений врага-чародея; под этим деревом садится герой азиатской легенды, переодетый так, что его не в состоянии узнать волшебник, и через это ему становится возможно подрезать корни дерева и уничтожить его вконец.

Сине море, на берегу которого останавливается Ванька, — это те три реки, за которыми живёт волшебник.

Птенцы, холодные, голодные, перезябшие, перемокшие, стонущие, которых Ванька накрывает своим кафтаном, — это "божьи дети", сидящие по скалам и стонущие под игом чародея-великана: Гессер-Хан, оказывает им своё покровительство.

Три пера, полученные Ванькой от Могуль-птицы для благополучного успеха его предприятия, — это те 30 стрел, которые получает Гессер-Хан от кукушки-птицы, чтоб убить врага. Огнивце, полученное Ванькой от той же Могуль-птицы из благодарности, — это кристалл, светящийся как огонь, который дан Гессер-Хану, из благодарности же, одним из "божьих детей".

Прятанье Ваньки под кровать Волшана — это не что иное, как прятанье Гессер-Хана в яму под покрывало и под очаг (котёл) волшебника-великана.

В нашей былине Волшан гадает на волшанской книге; в тибетской поэме волшебник гадает на волхвующих красных нитках. Сначала книга и нитки говорят всю правду, но под конец, в самую решительную минуту, — одну только часть правды, и оттого-то победа остаётся на стороне героя.

В былине Ванька всякий раз обращается с мольбою о помощи к Христу Спасителю, пресвятой Богородице и Николе Можайскому; в азиатском первообразе Гессер-Хан обращается к трём буддийским, благодетельствующим ему, духам, из них два мужеского пола: Боа-Донгцонг-Гарбо — владыка богов; Арджавалори-Удгари — владыка Змеев; и одно женского: Чампо-Дари-Удам — владыка женских злых духов.

Наконец, счастливый результат всего рассказа одинаков и в русской песне, и в азиатской легенде: герой благополучно добывает ту женщину, которую желал; Ванька — свою невесту Марью Волшановну; Гессер-Хан — свою жену Тюмень-Джиргаланг.

Скажем теперь несколько слов про четыре любопытные подробности: прятанье, оборачивание горностаем, волшанскую книгу и перья, данные Могуль-птицей.

Мы сказали выше, что прятанье Ваньки Вдовкина сына в нашей песне, под кроватью Волшана, объясняется необходимым для Гессер-Хана прятаньем в яме, под котлом и покрывалом его врага, волшебника, а также заметили, что такое прятанье при сватовстве — мотив совершенно необычный. Но есть поэтическая произведения Востока, где и этот мотив встречается: это песни буддийцев тюркского племени. В одной песне койбальцев говорится, что красавица Ай-Арег предлагает своему жениху, богатырю Айдолею, такое условие: она три раза станет от него прятаться. "Если ты меня не найдёшь, — говорит она, — тогда твой конь станет моим, а если найдёшь — тогда я твоя, Ты станови на заклад своего коня, а я поставлю себя самоё". По-видимому, это прятанье было одною из форм древнеазиатского сватовства.