Непал. Винтажный роман

Последним с покойником прощается сын. Он омывает лицо и руки в мелкой и мутной реке, приближается к поленнице толстых дров, на которых возлежит тело, берёт факел и подносит его к соломе – её наваливают на дрова, чтобы они быстрее разгорались. Для нас непривычно, что сынок поджигает собственного папашу, но таков ритуал. Занимается пламя, а люди срывают с покойного разноцветные накидки и бросают их в Багмати. Вот уже тело объято огнём. Нога или рука, изгибаясь и отрываясь от перегоревших сухожилий, падает вниз. Бритый под ноль и голый по пояс монах подбирает конечность и опять кидает в костёр…

Дворец короля Бира – это, по-нашему, элитное и большое пространство, огороженное высоким забором и охраняемое гурками. Какая там жизнь, никто не видит, узнать о ней можно разве что из рассказов француза Мориса, поскольку вход на территорию дворца обычным смертным категорически запрещён. Но можно узреть огромные деревья, на которых многими сотнями висят вниз головой странные живые существа. Днём они попискивают и порой шевелят крыльями, сделанными будто из тонкой чёрной, хорошо выделанной лайки. В сумерках существа летают, и тогда видно, что они довольно большие: размах крыльев достигает метра. Непальцы называют этих тварей, вскармливающих детёнышей молоком, «бэтс» – летающие собаки; наверное, из-за характерной мордочки с пёсьим носиком и стоячими ушками.

Вечером приходят в гости вертолётчики, и мы сидим с ними в баре, за круглым, вертящимся, уставленным едой столом в китайском стиле. За каждым блюдом не надо тянуться: достаточно покрутить стол – и оно само подъезжает к тебе. Выпивать особо не хочется, на большую компанию еле-еле уговариваем литровую бутылку кукри-рома, больше разговариваем о перспективах будущего похода.

«На волю» стартуем автобусом Катманду – Покхара, который преодолевает двести километров до этого города в центре Непала за немалое время – восемь часов. Вещи грузим на крышу автобуса, где их перетягивают ремнями, чтобы не упали. Туда же, на крышу, садятся и некоторые непальцы, а мы устраиваемся в салоне.

По дороге раза три останавливаемся размяться и перекусить. Володя интересуется, есть ли в наличии «долбат». «Dal bhat» – национальное блюдо из риса с чечевичной подливой, тушёными овощами и любопытной спецификой: заплатив один раз небольшую сумму рупий в эквиваленте около полудоллара, вы вправе требовать добавки. Даже если не будете просить, официант сам подойдет и спросит: «More bhat?» (ещё риса), «More dal?» (ещё подливы). И так сколько угодно. Володя с удовольствием ест нехитрое кушанье и удовлетворённо произносит: «Умеют же у них готовить. Дёшево и сердито!»

Да, когда привыкаешь, эта еда воспринимается сначала как приемлемая, а потом как подходящая на все периоды приёма пищи, будь то завтрак, обед или ужин. Собственно говоря, непальцы так долбат и потребляют. Сужу по носильщикам и проводникам – они, если помните, зовутся портерами, сирдарами или, по-европейски, гайдами, от английского guide. Утром эти ребята ограничиваются чаем с добавлением молока или вообще сваренным на молоке – масала-чаем. Во время ланча идёт долбат или опять масала-чай; в обед-ужин, то есть в завершающую сутки трапезу – точно долбат.

В Покхаре берём такси – три японских авто «Тойота Королла» образца «мохнатого года» и преодолеваем ещё около двадцати километров до деревни с услаждающим русский слух названием Феди. Здесь решаем вопрос с носильщиками. Помните, сколько носильщиков было у французов? Во-о-от. Мы не настолько богаты, да и шли первопроходцы долго, около двух месяцев, из Индии, но главное – по неизведанному маршруту. Наш путь на подходах к маршруту в целом понятен, и носильщиков берём всего пять-шесть. До базового лагеря Аннапурны на высоте четыре тысячи двести метров три дня пути, без всяких технических сложностей, по проложенным тропам, где теперь ходит весь мир. После первого базового лагеря мы откажемся от носильщиков – даже небольших денег на их оплату у нас нет. Хотя портеры не помешали бы: дальше не будет троп, придётся всё таскать самим, передвигаясь челночным способом, из одного промежуточного лагеря в другой и обратно.

Но пока впереди ждёт приятный трекинг. Посвящая российского читателя в этот не всем понятный термин, поясню: «трекинг» в Гималаях – это, с одной стороны, то же, что у нас «туризм». С другой стороны, понятия сильно различаются: занимаясь горным туризмом на родных просторах, вы бродите по плохим дорогам или вообще без оных, ночуете в палатках или где попало, всю поклажу несёте на себе, а кормитесь тем, что сумеете приготовить в соответствии со своими кулинарными способностями. Гималайский трекинг – это путешествие по цивилизованным дорожкам, значительная часть которых выложена каменными ступенями.