Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

Относительно «№ 71» замечу, что это заведение очень грязное, даже с извозчичьей точки зрения. Чай, который я заказал, оказался каким-то настоем из веников с горьким осадком на язык. Это не чай, а что-то капорье[95]! Слуги сонные, грязные, грубые… Б-р-р-р!

9

Кроме отдельных извозчичьих притонов, раскинутых по всему лицу Петрограда, не исключая таких бойких центральных местностей, как Толмазов переулок, Невский проспект, Большая Садовая и другие., есть немало извозчичьих гнёзд с целыми группами притонов. Таковы (кроме Лиговки и Обводного канала) Коломенская улица с частью Николаевской, «стрелка» Петербургской стороны (близ Зоологического сада), «сердце» Выборгской стороны (у Сампсоньевского проспекта., близ клиники), окраина Васильевского острова (на Малом проспекте) и Пески… Тут по несколько всевозможных заведений для извозчиков. И вот что замечательно: в то время, как отдельные «пункты» извозчичьих резиденций носят до некоторой степени «семейный» характер, имеют постоянную публику, свои обычаи, традиции и т. п., — «гнёзда» почти всегда являются местами разгула, пьянства, дебошей и безобразий. В «свой» трактир извозчик идёт за делом: напиться чаю, покормить лошадь, отдохнуть, выпить по маленькой, а в «гнездо» он идёт «погулять» и гуляет с чисто извозчичьим безобразием, оставляющим позади безобразия разгула мастеровых и фабричных. Вероятно, по пословице «на людях смерть красна» и безобразия творятся охотнее в больших компаниях. Поэтому-то казалось бы «гнёзда» и не должны бы существовать…

На «стрелке», например (Петербургская сторона), недавно ещё был случай пьянства извозчиков в виде спорта, причём один извозчик, уже пьяный выпил на пари залпом полштофа водки и тут же умер. В Коломенской улице можно видеть пьяных извозчиков, путешествующих без шапок по улице из притона в притон и устраивающих пьяные оргии. Про безобразия василеостровских притонов сложились целые легенды и там среди извозчичьих компаний можно видеть совершенно пьяных девиц. Пародируя пословицу «ум хорошо — два лучше», следует признать, что «один притон безобразен, а два-три вместе окончательно нетерпимы».

Здесь в притоне я познакомился с двумя типичными извозчиками, достойными быть отмеченными. Один — семидесятилетний старичок, белый как лунь, но бодрый, ездящий в извозчиках ни много, ни мало — 47 лет. Почти полвека на козлах при совершенно трезвом поведении не дали Архипу ничего, хотя он живёт в деревне исправно и вообще не нуждается. Вот уж воистину трудом праведным не наживёшь палат каменных!.. Архип не глупый мужичок, помнит ещё когда в Петербурге ездили на «гитарах»[96] и возмущается проектом крытых извозчичьих экипажей:

— Наши господа на грош хотят пятаков… Посмотрите, какие цены нынче; за пятиалтынный везёшь пять вёрст, да ещё дай крытый экипаж!.. Не прикажут ли на резине заводить!

Второй извозчик Дмитрий, человек лет под 60, ездит около 30 лет и тоже ничего не имеет, хотя не пьёт… Мужик весьма умный, проклинает свой промысел, вполне понимая своё бесправное, приниженное положение.

— Глаза у меня слабы, плохо вижу, а не то разве пошёл бы в такое рукомесло… Это каторга, а не жисть и всякий тебя как арестанта помыкает… Никаких прав никто не признаёт твоих! Вот, к примеру, меня записал городовой за то, что я не хотел бабу вести даром. А баба здоровее меня! Нешто мы обязаны всех даром возить, а он и не спрашивает! Вези и баста, а стал говорить — номер записывает… И что это тебе за охота в извозчики идти, — обратился он ко мне.

— Да хочу попробовать, завёл вот закладку…

— Дурак ты, братец… Неужели ничего умнее не придумал?

— Да разве так уж плохо в извозчиках? — А вот увидишь! Ты за все и во всём виноват будешь, натерпишься всякой всячины, а окромя убытка ничего не получишь.

— Нечего делать, назвался груздем, полезай в кузов.

Мой собеседник задумался…

— Оно конешно… Статься может… Кто ж тебя знает… Есть ведь и извозчики, наживают… Кого-нибудь пьяного оберёшь, а нет и того… завезёшь, да оберёшь… Вонь, рязанский один пять лет мадеру пил…

— Как мадеру?

— А вот как: завёз пьяного купца на Обводный канал, вытащил бумажник и удрал… А в бумажнике тридцать тысяч рублей деньгами и бумагами было; он, чтобы виду не подать, остался в извозчиках ездить, а деньги схоронил… Через год все и забыли; купец помер, а он понемножку стал вынимать деньги и все ездил. Приедет в трактир, спросит мадеры бутылку и пьёт сидит. Поедет в другой трактир и там пьёт, земляков угощает. Да так четыре года проездил, пока на него не обратили внимание: что за извозчик кажинный день мадеру пьёт?!

— И что же, его забрали?

— Знамо, забрали, и деньги нашли; он всего тысячи три-четыре пропил на мадере. Всякое счастье бывает, вот и тебе, может, хочется такого купца поймать, а то иначе нет расчёта…

«Неаполь», наиболее приличный трактирчик среди «гнёзд», с наружным палисадничком. Двухэтажный, презентабельный снаружи, с «машиной» (органом), бильярдом и… единственное заведение в своём роде, имеющее мягкий диван на извозчичьей половине.