Непереводимое в переводе

С другой стороны, будучи именно подражаниями, все они должны войти в общую ткань переводимого текста совершенно естественно, создавая такой же эффект, как и на ИЯ. Иными словами, правильнее всего прибегнуть к подстановке, т. е. следует подменять их соответствую­щими им языковыми средствами ПЯ, которые иногда мо­гут оказаться очень далекими по звучанию. Возьмем, к примеру, подражание резкому, сильному звуку, шуму, вызванному ударом, выстрелом и т. п. (по определению MAC):

рус.   — трах!                           кит. — дун!

англ. — бэнг!             нем. — буме!

болг. — прас!             рум. — бам!

исп.   — трас!             фр.   — влан!

Или щелканье ножниц:

нем. — клип-клап англ. — снип-снип

рус.   — чик-чик болг. — кръц-кръ

Однако многие ономатопеи, в особенности механиче­ские, воспринимаются (и передаются) авторами чрезвы­чайно индивидуально. Например, механические: «В ж их, в ж и х... Вжих, вжих — раздается на всю опушку леса странный пилящий звук...» ' (Разрядка наша — авт.) «Дл яньг-дил инь!.. Д л и н ь-д л я н г... Дляньг-дилинь!.. Бьют склянки».² (Разрядка наша — авт.)

Встречаются и индивидуальные звукоподражания животным. Так, Э. Сетон-Томпсон передает даже различ­ные настроения собаки Скукума («Рольф в лесах»): «Яп-яп-яп» — сердитый лай, «йип-йип-йип» — веселый лай при виде тетерева, «яу-яу-яу» — протяжный, веселый лай при погоне за оленем, «рряп-яп» — ненависть к дико­бразу.

Нередко такие звукоподражания явно «торчат над строкой», так как они рассчитаны на определенный сти­листический эффект. Во всех этих случаях переводчик должен постараться сохранить их, ибо, как говорит И. Ле­вый, «нельзя перевести или заменить звукоподражатель­ный ряд, возникший в единичном случае, специально со­зданный для передачи того или иного природного [а мы настойчиво прибавим: или механического] звуча­ния; здесь возможна только фонетическая транскрип­ция»³.

Исключением будут только неудобочитаемые, трудно произносимые на ПЯ, или же неадекватные по звучанию или значению ономатопеи. В таких случаях переводчик должен войти в роль соавтора и создать функциональный «звуковой эквивалент». Вот пример, взятый из периоди­ки, в котором, на наш взгляд, звукоподражания не под­даются перенесению транскрипцией ни на какой другой, даже на близкородственный болгарский язык: «Лично мне известны их [билетных полуавтоматов] три вида. Должен сказать, что они сильно отличаются друг от друга. Один из них, например, когда выдает билет, изда­ет звук «хрым-с-с». Другой «цхам-схам», третий — «з в я н ь - ц е н ь - ц е н ь». Одним словом — все разные»⁴ (Разрядка наша — авт.)

И, наконец, переводчик может натолкнуться на неоло­гические звукоподражания — обозначение звуков и при-

¹ Шапошникова   Л. В.   Австралоиды живут в Индии, с. 199.

² Кассиль   Л.   Далеко в море. М.—Л.: Детгиз, 1948, с. 3.

³ Л е в ы и   И.   Указ, соч., с. 126.

⁴ И, 13.11.1975,

247

246

родных, и животных, и механических, бытующих в ИЯ, но незнакомых для ПЯ, как встречаемое и у Джека Лондо­на, и у Сетона-Томпсона, и у Джэмса Кэрвуда подража­ние крику полярной куропатки «кррр», или же одинаково новых и для ИЯ, и для ПЯ, как следующие, тоже «поляр­ные» ономатопеи:

«Магеллановы пингвины не замолкали ни на минуту.. Они кричали «хонк-хонк-хонк»...»'

«Арра-арра! — громко орут кайры — белобрюхие в черных пингвиньих смокингах»².

И здесь, опять-таки, переводчик может поступить двояко: либо ввести неологизм в ПЯ, либо, если он тру­ден для восприятия — для графического или звукового воспроизведения, — создать функциональный аналог. л,

Междометия, будучи не подражательными, а спонтан­ными, членораздельными звукосочетаниями, но употреб­ляющимися «обычно для непосредственного выражения чувств и волевых побуждений (например, «о!», «ах!», «ай!»)» (ЭС; см. также ст. «Междометие» в БСЭ), близ­ки к ономатопеям, что и дает нам известные основания рассматривать их в одной главе.

Поспешим оговориться: в круг междометий, рассмат­риваемых нами с точки зрения возможностей и приемов перевода, не входят «полнозначные слова, утратившие свое лексическое значение и служащие для выражения эмоций»³, так же как и словосочетания с эмоциональным зарядом, употребляемые в функции восклицаний и при­равниваемые в словарях к междометиям пометой «в зна­чении междометия». Эти производные (вторичные) меж­дометия обычно неполностью утрачивают свое семанти­ческое значение, что и позволяет при переводе искать аналогов в ПЯ (например, болг. майчице! как выраже­ние испуга вполне поддается переводу рус. матушки, но также и батюшки! или батюшки светы!).

¹ Йильсетер   Св. Остров за островом. М.: Мысль,    1974, с. 214.

² Стоценко  Вл.   Командорские встречи, с. 35.

³ Грамматика      современного      русского    языка      под    редакцией Н. Ю. Шведовой. М.: Наука, 1970, с. 313—314.

248

Здесь мы ограничимся лишь первичными меж­дометиями—«внутренне нерасчлененными и грам­матически неоформленными знаками эмоционального и волевого выражения» (СЛТ).