Непобедимое Солнце

— А-а-а…  ты же спал тоже, Котенок, я же видел! — пытался оправдаться Щенок, выгребая из болотной жижи на сушу и пытаясь отряхнуться.

— Столько живешь на свете, Щенок, а ума как не было у тебя, так и нету! — хлопнул его по спинке Котенок. — Если уж своего нету — так займи у соседа, что ли…  Мы, кошки, никогда полностью не спим, садовая ты голова! Всегда нет-нет да и приоткроем глазок. Так вот, значит, приоткрыл я глазок и гляжу — ты вдруг встал и поперся прямо в трясину — как будто вел тебя туда кто-то…  — Котенок испуганно поежился.

— А кто? Ну…  кто меня вел…

— А леший его знает! Дурная это трясина, нутром чую…

И как бы в ответ трясина снова, на этот раз разочарованно утробно булькнула, и затихла.

После рассказа Щенка Котенок напрочь потерял всякий сон, да и Щенок тоже. И теперь они уже сторожили по-честному, без сна. Но ничего примечательного больше не произошло.

А как только показались первые лучи предрассветного солнца, Фея как обычно пробудилась и вышла из палатки отдохнувшая, бодрая, повеселевшая. Зверята теперь могли с чистой совестью прикорнуть — если Фея проснулась, то теперь они в полной безопасности.

3.

За завтраком, услышав рассказ Щенка о ночном кошмаре, Фея нахмурилась.

— Та-а-а-ак, поня-я-я-ятно…  Опять они за старое взялись! Ух, попадись они мне — все волосы повыдергаю! — и сжала кулачок так, что побелели костяшки.

— Ч-что? Ч-что, хозяйка? — забеспокоились Зверята.

— Что-что? Обычные проделки дриад! Они так развлекаются, заманивая путников в омуты. На меня-то им невозможно повлиять, а вот на вас…  — мрачно сказала Фея. — Но ещё хуже другое. Если они это делали, значит, во-первых, они за нами уже следят, а во-вторых, они где-то рядом. Может быть, готовят засаду. Прятаться больше нет смысла. Мы раскрыты. Придется вернуться на тропинку и уже идти открыто — пусть уж будет открытый бой, чем игра в кошки-мышки…  Айда, Зверятки, собираем вещички и возвращаемся на тропинку, и чем скорее — тем лучше!

Тропинка нашлась быстро — не прошло и часа. Как будто бы сама прыгнула, как змея, навстречу путникам и теперь путешествие пошло значительно легче и быстрее.

Да, путешествовать теперь стало значительно проще. Глухомань сменилась обыкновенным лесом, а тропинка вела их по твердой земле, щедро усыпанной мягким покровом из прошлогодних листьев и хвои. Зверята заметно повеселели и начали насвистывать разные плясовые мелодии, но Фея по-прежнему оставалась встревоженной. Она то и дело касалось рукой Анализатора на ободке, который то и дело вспыхивал тревожным зеленым светом, и оборачивалась вокруг.

— Они здесь, повсюду, готовят засаду…  — прошептала Фея, очередной раз мысленно прощупав округу. — Так, Зверятки, в случае чего — прячьтесь за мою спину, плотно прижмитесь к земле — я вас прикрою. В лес не бегать. Понятно?

Зверята тут же прекратили насвистывать мелодии, испуганно кивнули и теперь шли строго за Феей, гуськом, как испуганные утята за мамой-уткой.

Действительно, вскоре опасность, нависшая над ними, стала очевидной и не оснащенному Анализатором уму.

Во-первых, состав леса стал опять меняться. Лиственные деревья постепенно сменились хвойными, притом высокими, старыми, разлапистыми, скрывавшими солнце. Гомон ворон и галок прекратился. Лес стал мертвяще тихим. Тропинка стала темной, чем-то напоминая чащи у самого Предела.

Во-вторых, тропинка постепенно стала отклоняться от курса. Вместо направления на северо-восток, нужного путникам (и указанного на карте, которую выдавал в уме Феи Анализатор) или хотя бы просто на восток, она стала стремительно забирать к югу, причем идти явно в ложбину.

Но самое главное — листья и ветви деревьев стали шевелиться, тихонько-тихонько колебаться без всякого ветра, как бы переговариваться друг с другом на каком-то непонятном языке. А пространство между деревьями стало покрываться хлопьями густого белесого тумана.

«Какой может быть туман в полдень?!» — тревожно подумали про себя Зверята.

— Но, Хозяйка, — прошептал дрожащим голосом испуганный Щенок, — зачем они готовят нам засаду, ну, дриады эти? Мы же свои, а-ав…  Точнее, они же — бывшие феи!

Фея потрепала Щенка по плюшевой головке и грустно улыбнулась:

— Ну, во-первых, Лес в районе Заповедной Чащи, да и сама Чаща, гораздо древнее дриад. Он многие тысячи лет живет своей жизнью, как и обитающие тут твари. А, во-вторых, дриады давно уже не считают себя феями — они и крылья-то потеряли — и лютой ненавистью ненавидят нас. А потому задать одиноким путникам из Поднебесья трепку — для них великая радость.

— Но за что они нас так не любят, не понимаю? — не унимался Щенок. — Что мы им плохого сделали?

— Ты — ничего, и я — тоже, да и Котенок вряд ли им переходил дорогу, — улыбнулась Фея, — но Триединая Премудрость и Их политика в Целестии, откровенно говоря, далеко не всем по вкусу.