Непобедимый эллин

Услышав о Цербере, царь затрясся мелкой дрожью.

- Ой, нет, - жалобно проговорил он. – Только не это, ведь я уже пообещал руку Деяниры герою Ахелою.

- Кому?!! – снова расхохотался Геракл. – Ну и имя у этого дурака. Ахе-лой! Пожалуй, ему больше подошло бы Нехулой или Охреней.

- Попрошу в моём присутствии не выражаться! – вспылил Ойнет.

- А то что будет? – с большим интересом полюбопытствовал сын Зевса.

Царь тут же заткнулся, сильно покраснев, ибо забывать о том, с КЕМ он разговаривает, было довольно опасно.

- Прости, о великий! – тут же пошёл на попятную отец Деяниры. – Огромная честь, что ты удостоил наш скромный город своим излучающим свет и сеющим благость присутствием. Но моё слово уже произнесено. Я пообещал Охре… то есть… гм… Ахелою свою дочь. Извини, но тебе всё-таки придётся с ним сразиться.

- О, боги!.. – горестно покачал головой Геракл. – Мне опять нужно кого-то избивать, ломать кости, крошить зубы. Когда же всё это закончится? Неужели в Греции нельзя ничего решить миром, за дружеским праздничным пиром… Видите, до чего вы меня довели! Я уже говорю стихами!.. Ведь даже торжественные застолья оканчиваются у нас если не поножовщиной, то очередным пьяным мордобоем.

- Великие традиции! – очень к месту заметил Софоклюс. – Неотъемлемые черты нашего бунтарского национального характера…

- Хорошо! – наконец буркнул могучий герой. – Мне нужно подумать…

И согнав испуганного царя с роскошного трона, сын Зевса уселся в мягкое кресло и принялся напряжённо размышлять. Ойнет суетливо забегал по тронному залу.

- Папаша, не мельтеши! – попросил Геракл, и царь послушно присел на краешек фонтана.

- А что хоть за соревнование? – где-то через полчаса спросил, немного прикорнувший на троне герой, сладко при этом зевая.

- Свободная греческая борьба! – подобострастно отозвался Ойнет.

- И какой дурак всё это придумал?

- Деянира.

- М-да… у девушки весьма своеобразные представления о благородных мужских поединках. Полагаю, она мне понравится… А может мы посоревнуемся с этим Ахелоем в метании каменного диска?

- Ой, нет, ой, нет, - жалобно запротестовал царь. – Деянира настаивает на греческой борьбе. Я, конечно, пытался её переубедить, но дочка и слушать ничего не хочет о других единоборствах.

- Что ж… - сын Зевса пощипал кучерявую бородку. – Борьба так борьба. Но предупреждаю заранее, за сохранность Калидона я в этом случае не ручаюсь!

- Я понимаю, я всё прекрасно понимаю, - скорбно закивал Ойнет. – Это такая честь для нас, такая честь…

Геракл встал с трона, потянулся и, с большим подозрением поглядев на царя, величественно покинул Калидонский дворец (разумеется, вместе с Софоклюсом!).

Внешне царь Ойнет выглядел как человек, который совсем недавно что-то украл. Глаза у отца Деяниры всё время бегали, на лбу выступала испарина, руки дрожали. Хотя, скорее всего, так он реагировал на присутствие великого сына Зевса, по прихоти которого разрушались целые города, а всемогущие олимпийцы были готовы исполнить его самые капризные желания. Но оно и понятно, ведь Геракл любимейший сын САМОГО Громовержца!

***

Особого впечатления на сына Зевса Ахелой не произвел.

Отпрыск речного бога оказался на пару голов ниже Геракла, да и значительно мельче. Но тут нечему удивляться, ибо сын Зевса в росте и силе превосходил любого смертного, даже того же Тесея. А Тесей в Греции был не самым последним героем и имел за своими могучими плечами несколько золотых чемпионских кубков и званий таких как: «Первый качок Крита», «Лучшие бицепсы Лесбоса» и «Эллин, поперёк себя шире».

В свою очередь Геракл тоже имел ряд почётных званий и титулов, как то: «Могучие плечи Олимпа», «Железные мускулы Фив», «Самая квадратная челюсть Греции», «Герой - мечта амазонок» и пр. (Полный перечень можно прочесть в «Великой Истории» Софоклюса в 149-том томе!).

Состязания античных культуристов в Аттике происходили с такой же завидной регулярностью, как и знаменитые олимпийский игры. Единственное «но», к соревнованиям по героическому бодибилдингу категорически не допускались женщины, ибо фемина-культуристка зрелище не для слабонервных…

И вот оба славных борца стояли друг перед другом на посыпанной песком огороженной морскими канатами площадке.

Под тяжёлым взглядом Геракла Ахелой чувствовал себя крайне неуютно. Мужик вообще-то уже сильно жалел, что ввязался во всю эту авантюру с женитьбой на дочери царя Ойнета. Конечно, если бы он с самого начала знал, что будет драться с самим сыном Зевса, то обходил бы этот Калидон самой дальней дорогой.

Прозвучал гонг и маленький юркий судья проворно покинул спортивную площадку.

- Ну и?.. – усмехнулся сын Зевса. – Почему же ты не корчишь мне свои знаменитые рожи?

Ахелой не знал, что на это ответить. Подходить к могучему сопернику было боязно, строить рожи опасно, уклониться от поединка позорно. Достойный выход тут был всего лишь один: на боевом щите и с накрытым плащом лицом.

Толпа, пришедшая поглазеть на удивительное зрелище, недовольно зароптала. Где-то там, среди зевак, за борцами зорко следила юная Деянира, предпочитающая до поры до времени сохранять чарующее инкогнито.