Непобежденный

Только в 1942 году, когда в результате роста народного сопротивления в сводках немецкого командования появились регулярные сообщения о так называемых коммунистических разбойниках и бандитах, до Сталина, наконец, дошло, что партизаны — серьезный фактор войны! К тому же вся мировая печать и радио стали сообщать о народных мстителях, особенно в Белоруссии, на Украине, Брянщине, Смоленщине, Псковщине. Вот тогда в Кремле и решили: надо объединить движение в тылу врага. И появился Центральный штаб партизанского движения во главе с П. К. Пономаренко.

— Существует точка зрения: партизанские отряды начали организовываться по инициативе ведомства Берии.

— Это неправда. Органы госбезопасности и Разведуправления Генштаба организовывали группы и отряды спецназначения, главным образом, разведывательные и диверсионные. Они имели отличные штабные радиопередатчики и маленькие рации «Белка», которые работали в радиусе 200–300 км. В Белоруссии таких спецотрядов бывало до двух десятков, а в целом действовало свыше тысячи партизанских отрядов, сотни бригад.

— Случается, горе-теоретики рассуждают: если бы немецкая оккупационная администрация была более гибкой, народная война не имела бы перспективы…

— Что было бы, если бы?.. Подбрось вопрос и, пожалуйста, сомнение посеяно. Да, ныне это стало модным… В результате — бесконечные демагогические рассуждения, глупость, отсебятина.

Но, смею Вас уверить, самая «благоприятная» оккупация, захват страны под власть чужого государства, чужой нации унижают коренное, главное в характере народа — сознание и чувство человеческого достоинства. Вот почему упомянутая Вами альтернатива — типичный низкопробный прием, рассчитанный на дискредитацию того героизма, который проявил белорусский народ, оставшийся, повторяю, без защиты, без серьезной поддержки до конца 1942 года.

— Вы не заметили публикаций, где говорится о ваших спорах с К. Т. Мазуровым?

— К. Т. Мазуров был самым близким из моих товарищей. В партизанах в глуши Белоруссии мы некоторое время жили в одной хате, но не выпили вместе ни рюмки водки — было не до того, работали как проклятые… Когда в 1942 году после ранения на фронте он попал на командные курсы «Выстрел» и затем выразил желание бороться в фашистском тылу, я дважды просил П. К. Пономаренко отозвать его для работы секретарем подпольного ЦК комсомола. Это и было сделано. В 1946 году Мазуров сменил меня на посту первого секретаря ЦК ЛКСМБ.

Кстати, когда в 1953 году я отказался пойти работать Председателем Совета Министров Белоруссии, этот пост занял по предложению Патоличева именно Мазуров, что и послужило основой для измышлений, но мы с ним даже ни разу не спорили. Я очень жалею о его раннем уходе с политической арены. Брежнев не любил Мазурова за твердый характер — честный, прямой, резкий. Он был освобожден от работы в Совмине СССР, от обязанностей члена Политбюро ЦК по болезни. Он действительно тогда прихворнул, но работать еще бы мог.

— Вспомним еще одного партизана — Машерова…

— Кстати, в «Звязде» недавно писали: вдова Петра Мироновича была удивлена, что в ЦК КПСС не нашли ничего лучшего, как послать на его похороны представителем Зимянина, с которым у Машерова были весьма сложные отношения. «Милая» фраза. Что же было на самом деле?

Во время войны секретарем Молодечненского подпольного обкома комсомола выдвинули Машерова, ведь он был комиссаром партизанской бригады и очень хорошо проявил себя. Я поддержал его кандидатуру, ознакомившись с представленными документами. А через некоторое время, после ранения Машерова, мы выдвинули его на награждение званием Героя Советского Союза.

— Бытует пошлое толкование, что та «звездочка» была дана не столько за боевые заслуги, сколько из пропагандистских соображений — вот видите, какие у нас комсомольские лидеры, рискуйте, кто следующий?

— Нет, это неправда. Хотя к званию его действительно представлял ЦК комсомола, а поддержал Белорусский штаб партизанского движения.

Когда решение о награждении Машерова приняли, появилось радиотелеграфное сообщение: герой, оказывается, был в плену! Меня это ошеломило, как гром среди ясного неба. В соответствии с положениями о военнопленных, утвержденными тогда Политбюро, те, кто были в плену, не имели права на вступление в партию, на представление к наградам. У них была единственная привилегия — загладить свою вину кровью.

— А кто узнал о прошлом Машерова?

— Контрразведка.

— Ну и…