Непобежденный

— Потерпело поражение наше политическое руководство. В результате его ошибок и просчетов врагам удалось разъединить славянские и другие народы страны. Но наступит время и наши народы вновь объединятся. Они от этого никуда не уйдут вследствие угрозы гибели великого славянского ответвления человечества. Я считаю, все это имеет свою внутреннюю логику развития.

Прихожу к такому выводу: возвращение к прошлому невозможно — ни к однопартийной системе руководства обществом, ни тем более к однопартийной системе коммунистов — потому что, когда эту партию запретил отступник от нее, не состоялось ни одного митинга в ее защиту. Это ни у кого не вызвало категорического осуждения.

Сегодня я вижу, что в народе вызревают сложные чувства. То, что мы пристраиваемся в хвост капитализму, только в хвост — вперед нас никто не выпустит — будет так унизительно для народа, что он этого никому не позволит. Наш народ прошел великий путь. Многое из его опыта должно быть сохранено, укреплено, развито и преумножено, чтобы не было возврата к старому, но не было и реакционного отхода в капитализм, тем более в дикий период первоначального накопления капитала. Должен быть выход на новые рубежи исторического развития, подлинно демократические, открывающие перед народом новые горизонты.

Страна сегодня развивается очень противоречиво. Я внимательно слежу за Ельциным, тем более, что знаю как его недостатки, так и достоинства. Человек он с характером, с амбициями. Теоретик он слабый, открестился от одной идеологии, но не пришел к другой. Недавно заявил, что он-де социалист. Однако сам-то ведет страну в капитализм. Кстати, не он ведет, а силы, стоящие за ним. С этой командой Ельцин ни к чему хорошему Россию не приведет. Боюсь, что страну могут растащить. И все же хочу думать, что Ельцин, как русский человек, все же начинает осмысливать происходящее. Я не являюсь его поклонником или сторонником, но был бы рад, если бы он опомнился и сделал что-то для того, чтобы наша страна встала на ноги. Пока, к сожалению, дело идет к худшему. И чем все окончится, один Бог знает, а Ельцин — нет. Вопреки всему — я верю в наш народ.

Михаил Зимянин До середины 1942-го Беларусь оставили один на один с Гитлером

Беседу с Михаилом Зимяниным продолжает журналист Александр УЛИТЕНОК

— Было бы непонятным, Михаил Васильевич, если бы мы обошли тему войны. 22 июня Вы вступили в нее под Белостоком, увидели своими глазами трагедию начала боевых действий.

— Генералы, офицеры, с которыми мне доводилось встречаться в 1941–42 годах, были, как правило, людьми дела. Мы все понимали, что высшее руководство страны совершило колоссальные просчеты. Но сказать это открыто означало стать под пулю у первой же стенки.

Приказ «стоять насмерть» опирался не только на идеологическую верность, но и на смертельную угрозу, исходившую от карательных органов — разведки и контрразведки. Специально организованная служба так и называлась: СМЕРШ — смерть шпионам! Была создана система заградотрядов. Машина, конечно, страшная, но без таких жестких мер остановить противника казалось невозможным.

Основная масса наших людей, однако, воевала не щадя жизни, с полным разумением того, что выполняет свой долг. Что касается описанных позднее в романах героических атак с криками: «За Сталина! За Родину!», то я этого не слышал. Кричали «ура», матюгались на чем свет стоит или шли молча, хрипя… Но сознание того, что над Россией действительно нависла смертельная угроза попасть в рабство — рождало мощный вал патриотических чувств, закаляло гигантскую силу отпора. В конце концов, она стала непобедимой. Нет, не приказы Сталина сцементировали армию, не заградительные отряды, не СМЕРШ. Свидетельствую как участник борьбы при отступлении от Белостока до Москвы и всего последующего хода войны.

— Вам довелось стать одним из организаторов партизанского движения в Белоруссии.

— На первоначальном этапе помощь партизанам была крайне неудовлетворительной, о ней всерьез не думали. Даже подпольные обкомы партии в тылу противника, например Минский, не имели раций. Очень убогим было вооружение и оснащение партизанских групп. Все делалось наспех, непродуманно.

Мы отдавали все силы тому, чтобы создать организованное подполье, некоторые опорные звенья создать удалось, но в целом эта работа в условиях отступления шла очень тяжело.

Весь 1941-й и первую половину 42-го года высшее руководство страны, несмотря на известный сталинский призыв к советскому народу 3 июля, партизанским движением не руководило и фактически им не занималось. Считаю это грубой ошибкой, ее результатом были огромные, неоправданные людские потери, гибель подлинных патриотов Отечества.