Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига

Зигги встал и вышел из конференц-зала к лифту по коридору, стены которого украшали дипломы и мемориальные таблички: ключ от города Джерси-Сити; свидетельство признания заслуг от Союза ортодоксальных конгрегаций Америки; награда острова Эллис в рамке, вручаемая иммигрантам, внесшим значительный вклад в историю Америки; два диплома почетного доктора – от Юридической школы Университета Хофстра и Юридической школы Университета Бенджамина Кардозо, основателем и членом совета директоров которого он был. Он спустился на лифте в вестибюль и поехал к себе домой в Форт-Ли. По свидетельству участников злополучного собрания, Зигги никогда больше не возвращался в банк.

Приехав к отцу в Форт-Ли, Айвен попытался успокоить отца. «Папа, все согласились, что ты должен отойти в сторону, – сказал он. – Нужно сосредоточиться на выздоровлении».

«Отойти в сторону? О чем ты вообще говоришь? – закричал Зигги. – Я никуда не ухожу. Упустить контроль за банком? Кто тогда его возглавит? – После некоторого размышления он добавил: – Может быть, вы с Аланом вдвоем. Одна голова – хорошо, а две лучше».

«Папа, – сказал Айвен, – не могут же два капитана управлять кораблем. Люди хотят, чтобы во главе был один человек. Пусть банк возглавит Алан. Он изучал бизнес в Уортоне, а я нет. Он тот, кто нужен на этом посту. Я лучше буду проводить больше времени с тобой. Все будет хорошо. Не беспокойся. Ты можешь доверять всем членам совета директоров».

Шерри привезла в квартиру в Форт-Ли Роджина Коэна. Они с Зигги были друзьями и трудились вместе тридцать лет. Коэн понимал, насколько болезненна для Зигги отставка.

«Нам не обязательно прямо сейчас делать заявление, – мягко сказал Коэн. – Пока можем сказать, что ты ушел в отпуск и оставил вместо себя Алана. Общественности мы поясним, что Алан работает в банке с 1987 года и дела с тех пор идут все лучше и лучше».

Семья наняла медсестру, чтобы она ухаживала за Зигги в квартире в Форт-Ли, где возобновилась игра в карты по вечерам понедельника. Раз такие сходки продолжались, положение дел по крайней мере внешне напоминало нормальное. Игра в джин рамми много лет оставалась у Зигги любимой. Ему нравился поединок один на один, возможность разгромить оппонентов, не дав им выиграть ни единой партии, и он всю следующую неделю отпускал кибицы («шутки» на идише), иронизируя над тем, как буквально уничтожил проигравшего. Карточная игра успешно отвлекала Зигги от состояния его здоровья.

В другие вечера Зигги, как правило, звонил Квинтам: он говорил обо всем, что придет в голову, ударялся в воспоминания, обсуждал текущие новости или рассказывал, какой документальный фильм недавно посмотрел по телевизору.

«Я брал одну трубку, – вспоминал Джерри, – моя жена Терри – другую, и мы часами разговаривали с Зигги. Даже больным он оставался умнейшим человеком из всех моих знакомых. Каждый раз, когда он приводил какой-то факт из истории или политики, который казался мне ошибочным, я проводил проверку – и он неизменно оказывался прав. Он любил пошутить и видел юмор в самых неожиданных ситуациях. Например, разговор о революции в России он мог внезапно превратить в стендап-шоу».

У Джерри Квинта была лицензия пилота, и он нередко летал на частных самолетах. Чтобы приободрить Зигги, он выступил с неожиданной идеей. Он позвонил в аэропорт Ла-Гуардия и сказал, что проводит фотосессию и просит разрешения пролететь над Палисейдс – с того берега Гудзона, что относится к штату Нью-Джерси. Затем он арендовал четырехместный вертолет, взлетел и направился на север над рекой. Подключив телефон к наушникам, он позвонил Зигги домой. Тот взял трубку. «Выходи на балкон!» – прокричал Квинт.

Зигги вышел, осмотрелся и – надо же! – увидел Квинта! Прямо в воздухе, в вертолете! Квинт направил вертолет сначала влево, потом вправо, развернулся над зданием, сделал круг, улыбнулся и помахал Зигги сверху. Больной Зигги прыгал как ребенок, махал руками, кружился в танце: «о боже, Квинт! Глядите-ка на этого шмука, который даже в карты играть не умеет! Смотрите, вот он, в воздухе! Это мои воздушные силы! Какая армия без военно-воздушных сил!» На короткое мгновение в Зигги снова зажглось пламя: он вспомнил, как вел войны с тиранами, как ставил на кон все. «Квинт! Чертов маньяк! Глядите-ка на него!»

«Мы еще долго со смехом вспоминали тот случай. Он ненадолго вновь стал собой, – сказал Джерри. – Но время работало против Зигги».

25 Сохранение памяти