Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит: выдающаяся история Зигберта Вильцига

Зигги потратил огромные суммы на то, чтобы превратить устаревшие неуклюжие филиалы банка – некоторые из них были открыты в том же 1896 году, что и сам банк, – в современные клиентоориентированные банковские центры. К декабрю 1974 года закончилось переоборудование филиала в Юнион-Сити, начатое ранее в том же году. Демонтированы были металлические прутья, отделявшие операционистов от клиентов. Ушли в прошлое холодные безликие скамьи и столы – их сменили комфортабельные стулья с обивкой и плюшевые ковры. Столы ломились от кошерных пончиков и свежесваренного горячего кофе. Было праздничное время, и в воздухе парили яркие гелиевые шары, на которых были написаны поздравления с Рождеством и Ханукой, хотя Юнион-Сити вовсе не был центром еврейской общины: здесь преобладали кубинцы – по количеству кубинского населения город уступал лишь Гаване. Для этой части штата приготовления могли показаться избыточными (в Юнион-Сити привыкли считать каждое пенни), но атмосфера праздника имела большее значение, чем размеры счетов клиентов. У Зигги был личный водитель и личное парковочное место в каждом филиале TCNJ; место отмечалось табличкой: «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА БАНКА». Он прибыл в филиал в Юнион-Сити, и охранник открыл перед ним дверь. Зигги поздоровался с ним, обратившись по имени. Помещение было переполнено. Осмотрев его, он подошел, чтобы послушать, как женщина разговаривает с молодым операционистом. Женщина указывала пальцем на свою сберегательную книжку и что-то очень эмоционально говорила. Операционист кивал головой и одновременно под столом нажимал кнопку вызова менеджера. Наконец тот подошел.

«Что случилось?» – спросил он.

Операционист объяснил, что возникла проблема со счетом Christmas Club[64]: женщина пришла снять свои сбережения, но ожидала, что на счете окажется больше денег.

Женщина указала на число внизу страницы и на ломаном английском стала объяснять: «У меня не хватает денег, чтобы купить семье рождественские подарки. Я прочитала в газете, что если я вступлю в программу Christmas Club и буду откладывать каждую неделю по пять долларов, то у меня будет четыреста долларов. Но сейчас их только двести шестьдесят, и я не знаю, что делать». Она обхватила голову руками.

Менеджер изучил сберегательную книжку женщины. Он сказал: «Чтобы получить четыреста долларов, вам надо было начать откладывать в январе. А вы начали в июне. Все ваши проценты учтены. Прошу прощения, но сумма верная».

Зигги выступил вперед и твердо отодвинул менеджера в сторону, протягивая женщине руку: «Здравствуйте, мадам! Меня зовут мистер Вильциг, я президент этого банка. Вот моя визитная карточка».

Зигги взял ее сберегательную книжку и притворился, что тщательно изучает цифры, а потом осторожно вернул ее клиентке. «Простите, мадам, это наша ошибка. Мы неправильно подсчитали проценты. В итоге должно было получиться четыреста долларов. Вы можете купить все свои подарки. Не расстраивайтесь».

Женщина обняла его. Подмигнув и коротко кивнув менеджеру, Зигги приказал выдать ей деньги. Затем Зигги пожелал женщине счастливого Рождества и перешел к следующему клиенту. TCNJ был не единственным банком в городе. У клиентов был выбор, и нельзя было наказывать клиентку за то, что она чего-то недопоняла в правилах. Зачем давать ей повод уйти в другой банк? Он хотел, чтобы все его клиенты были довольны.

«Мой отец считал своих сотрудников членами семьи и требовал, чтобы они относились к клиентам банка как к членам семьи», – говорил его сын Айвен.

Щедрость Зигги распространялась не только на клиентов банка. Когда Айвену досталась роль книготорговца Аврама в школьной постановке «Скрипача на крыше», Зигги оплатил роскошную вечеринку всем актерам и обслуживающему персоналу. История Тевье – бедного еврея, пытающегося сохранить свою семью и традиции в царской России 1905 года, – отзывалась в душе Зигги, и его восхищение постановкой выразилось в десятках пицц и торте с глазурованным скрипачом на покрытой шоколадом крыше.

Вечеринка длилась до утра, участники постановки распевали под аккомпанемент гитары и мандолины, а Зигги поразил подростков своей энергичной трактовкой главной темы мюзикла – If I Were a Rich Man («Если бы я был богат»).

В последующие годы бродвейская мелодия, воспевающая мечты о богатстве, стала его гимном, которым он отмечал счастливые события в жизни. Каждый раз, когда открывался новый филиал банка, когда удавалось заполучить нового важного клиента, когда один из его детей приносил домой аттестат с отличными оценками, Зигги внезапно превращался в главного героя мюзикла, Тевье, радостно танцевал, щелкал пальцами и распевал с закрытыми глазами: If I were a rich man, daidle deedle daidle dum.

«Представьте себе в роли Тевье Дж. Р. Юинга, – писал один репортер, имея в виду эгоцентричного нефтяного барона в популярнейшем телесериале «Даллас». – В него и превращался Зигги Вильциг»[65].