Непокорная невеста

Но вот он оторвался от ее губ и начал целовать шею. Проступившая щетина на его лице возбуждающе царапала нежную кожу, и Кассандра издала слабый стон. Его губы скользили по шее, подбираясь к неистово бьющейся жилке у ее основания. Его широкие крепкие ладони скользили вверх и вниз по обнаженным рукам, вызывая мурашки, а зубы легонько покусывали шелковистую кожу плеча. Когда кончик языка пробежался по ее плоти, словно пробуя ее на вкус, Кассандра, потеряв почву под ногами, прильнула к нему, уронив голову на его ладонь. Его рот вернулся к ее губам с возросшим пылом, понуждая их раскрыться. Она едва не задохнулась от интимных неспешных прикосновений его языка, внизу живота запорхали бабочки. Он еще крепче прижал ее к себе и не отпускал несколько пламенных мгновений.

– Вот почему мы не можем быть друзьями, – вдруг прошептал он хрипло. – Каждый раз, когда я вижу вас, мечтаю только об этом: ощутить вкус ваших губ… гибкость вашего тела в руках. Я не могу смотреть на вас без желания сделать своей с первой минуты, как только впервые увидел… – Он замолчал, сжав челюсти, затем добавил: – Боже мой, ну зачем мне это? Если бы я только мог, то раздавил бы это чувство каблуком, как окурок!

– О чем вы? – неуверенно спросила Кассандра.

– Это… чувство, – он произнес слово «чувство» так, словно это было какое-то ругательство. – Я не знаю, как его назвать. Но вы для меня слабость, которую я не могу себе позволить.

Припухшие губы Кассандры стали невероятно чувствительными, словно от легкого ожога.

– Мистер Северин, я…

– Назовите меня по имени, – перебил он, словно не сдержался. – Хотя бы раз! – и после некоторых колебаний добавил более мягко: – Пожалуйста.

Они стояли неподвижно, их дыхание стало одним целым.

– Ваше полное имя Томас? – нерешительно спросила Кассандра.

Он покачал головой, пристально глядя ей в глаза:

– Зовите меня Том, просто Том.

– Том, – она неуверенно протянула руку и нежно коснулась его худощавой щеки. – Полагаю, мы больше никогда не будем с вами танцевать?

– Нет.

Ей так нравилось прикасаться к нему!

– Танец был великолепен, хотя, думаю, неприятие вальса сохранится у меня навсегда.

В сумраке, среди теней, казалось, что его угрюмое и задумчивое лицо могло принадлежать какому-нибудь демону из потустороннего мира. Могущественный, замкнутый, загадочный, он повернул голову и коснулся губами ее запястья с нежностью, которая предназначалась ей одной.

Убедившись, что она твердо стоит на ногах, он выпустил ее из объятий и пошел за туфлей, которую она сбросила с ноги и швырнула в дерево.

Пытаясь избавиться от ощущения, что недавно пробудилась ото сна, Кассандра стала приводить себя в порядок: разгладила юбки и заколола шпилькой выбившиеся из прически пряди.

Том подошел к ней с туфлями в руках. Она потянулась к нему, намереваясь забрать их, да так и осталась стоять. Они теперь оба держались за украшенные бисером бальные туфельки.

– Вы собираетесь отправиться в свою комнату босиком? – спросил Том.

– У меня нет выбора.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Кассандра покачала головой.

– Я могу сама незаметно проскользнуть наверх, – она издала короткий смешок. – Как Золушка, только без тыквы.

Он вопросительно склонил голову в своей обычной манере:

– У нее была тыква?

– Да, разве вы не читали эту сказку?

– В моем детстве почти не было сказок.

– Тыква была ее каретой, – объяснила Кассандра.

– Я бы порекомендовал более долговечное средство передвижения.

Она прекрасно понимала, что не было никакого смысла объяснять прагматичному человеку магию сказок.

– Золушка не имела возможности выбирать себе ни средство передвижения, ни обувь, – сказала Кассандра. – Бедняжка. Я уверена, что эти хрустальные туфельки были сплошным мучением.

– А как же мода? – напомнил он ей.

Кассандра улыбнулась:

– Я передумала насчет неудобной обуви. Зачем хромать, когда я могу танцевать?

Но он не улыбнулся в ответ, только задумчиво посмотрел на нее и слегка покачал головой.

– Что-то не так?

– Совершенство в жизни недостижимо. Подавляющее большинство математических истин невозможно доказать. Математические зависимости в основе своей неизвестны. Но вы… босиком, в этом платье – совершенство, – проговорил он вдруг севшим голосом.

Чуть наклонившись, он поцеловал ее, и в прикосновении его губ она ощутила огонь желания. Волна удовольствия прошла по ее телу, словно электрический разряд, учащенное биение сердца заглушило все звуки. Туфли выпали из ослабевших пальцев, когда она приникла к нему всем телом, а его сильные руки крепко сжали ее в объятиях.

Когда наконец их губы разомкнулись, Кассандра уткнулась лбом в плечо Томаса, и гладкая шелковистая ткань вечернего сюртука впитала испарину, выступившую у нее на лбу. Спрятав лицо у него на груди, она прислушалась к его тяжелому дыханию, потом услышала:

– Я никогда этого не забуду.

Судя по тону, это обстоятельство его совершенно не радовало.

– Так всю жизнь и придется жить с вашим образом, который я никогда не смогу выкинуть из головы.

Кассандре хотелось как-то приободрить его, но думать было сложно, словно мысли увязли в бочонке меда.