Непокорные

Могут быть и другие, кому необходимо пробудиться, как пробудилась она сама.

«Мама рассказала мне о других женщинах, по всей стране, – писала Альта. – О Девисах и Уиттлах».

Возможно, когда-нибудь, после того как родится малышка, Кейт найдет их. Она отправится на юг, к холму Пендл, где земля вздымается, упираясь в небо. Там несколько веков назад женщин оторвали от дома. Возможно, кто-то из них выжил в укромных уголках, куда обычно не заглядывают мужчины. Но пока Кейт благодарна – за маму и за Эмили.

И за Вайолет.

Снежинки падают на маленький деревянный крест под платаном. Она не знает наверняка, кто там похоронен, хотя у нее есть подозрение, что могила гораздо более свежая, чем она думала поначалу.

Она думает о Грейс – подруге Альты. И о записке Вайолет. Надеюсь, она поможет тебе так же, как помогла мне. Некоторые тайны должны оставаться тайнами.

Кейт чувствует нагревшийся от тела медальон под рубашкой. Ключик надежно спрятан внутри, как и перышко, которое она подобрала среди осколков стекла на полу тогдашним вечером.

Полиция арестовала Саймона в Лондоне, обвинив его в нападении. Слушание состоится уже в следующем году в здании суда Ланкастера. В полиции предупредили, что даже если Саймона признают виновным, скорее всего, он выйдет через пару лет. А может и раньше – за хорошее поведение. Она составляет заявление жертвы для суда, но ей не нравится это слово. Она не жертва, она – выжившая.

– Ты переживаешь, что он вернется сюда? После того, как выйдет? – спросила ее Эмили.

Кейт вспомнила, как он выглядел тем вечером: как прижимал ладони к разодранному лицу, а вокруг кружились белые перья. Его единственным оружием всегда был страх; она лишила его этого оружия, и он оказался беспомощен.

– Нет, – ответила Кейт. – Он больше не сделает мне больно.

Снег хрустит под шинами. Следом раздается мелодичный звук дверного звонка.

Ей кажется, мама стала меньше ростом, вокруг глаз появились морщинки, а в волосах – серебряные нити. На ней полосатая шапочка, которую Кейт подарила ей на Рождество когда-то давно, еще подростком. В руках у мамы, кроме багажа, букет купленных в аэропорту свежайших розовых роз.

Несколько мгновений они молчат. Мама смотрит на следы синяков на горле Кейт, на ее выступающий живот.

Они начинают плакать одновременно.

Два дня спустя. Первая жесткая схватка.

– Я не справлюсь, – выдыхает Кейт, свернувшись калачиком. – Не справлюсь.

– Справишься, – говорит ей мама, вызывая «Скорую помощь».

А затем начинаются роды. Мышцы напрягаются, подпрыгивает давление.

Теплым потоком отходят воды, и начинаются схватки – яркие волны боли. Стоя на карачках на кухне тети Вайолет, Кейт чувствует, как животная часть ее мозга берет верх.

Дочь быстро продвигается по ее телу, готовая покинуть темное море матки. Готовая увидеть солнечный свет и услышать пение птиц. Сознание Кейт затуманивается, тело ломит от боли и усилий, но она представляет, как покажет своей дочери и это, и многое другое. Перекликающихся ворон на платане. Насекомых, скользящих над водами ручья. Этот мир и все его дикие тропы.

Следующая девочка Вейворд рождается в потоке крови и слизи прямо на полу коттеджа тети Вайолет, на том самом полу, который был усеян сверкающим стеклом, перьями и снегом.

Она пахнет землей, влажными листьями, железистым привкусом ручья и богатым букетом чернозема и дождя.

Плача, Кейт трогает крошечные пальчики, шелковистые волосики. Гладит влажную щечку. Глаза у дочки черные, как вороново крыло. Коттедж наполняется ее криками. Ее жизнью.

Кейт называет ее Вайолет.

Вайолет Альта.

Эпилог

Август 2018 года

Вайолет выключила телевизор в спальне. Она смотрела программу Дэвида Аттенборо на «Би-би-си». Повтор. Программа называлась «Жизнь в микромире». В этом выпуске рассказывалось о брачных ритуалах насекомых. На самом деле не самая любимая ею тема. Этот акт всегда казался ей жестоким, даже в мире насекомых. Поэтому она решила, что лучше почитает. Тем более что на прикроватной тумбочке пылилась стопка «Нью Сайнтист».

Но сначала лучше открыть окно и проветрить комнату. В жаркую погоду в коттедже было как в бане, а Грэм еще уговаривал сделать двойное остекление. Без шансов. Она и так почти ничего не слышала, когда окна были закрыты.

Бедный Грэм. Он умер почти двадцать лет назад. От сердечного приступа, как и отец. Вайолет полагала, что долгие часы за составлением аффидевитов в душной конторе в высотке не способствовали лучшему здоровью. Она всегда говорила, что ему нужно больше бывать на природе.

Она вспомнила золотую брошь в виде пчелы, с крылышками, усыпанными кристалликами, которую он подарил ей перед поступлением в университет на факультет биологии. Вайолет очень нервничала, опасаясь, что в свои двадцать шесть будет слишком отличаться от других студентов.

Но Грэм сказал ей, вручая эту брошь в красивой зеленой коробочке, что, возможно, быть не такой, как все, не так уж и плохо. Возможно, этим даже можно гордиться.