Непокорный рыцарь

– Итак, – говорит Шульц, отпивая газировку, – что ты выяснила?

– Прошлой ночью я была на стритрейсинге. И Ливай тоже. Я сказала ему, что мой брат больше не будет дилером. Каргилл заставил меня заплатить за товар, который вы изъяли, и сказал, что я буду толкать таблетки вместо Вика.

– Хорошо, – ухмыляется Шульц.

– Я не особо видела, с кем Ливай зависал той ночью. Практически сразу нагрянула полиция и всех спугнула.

Я вижу легкий блеск в глазах Шульца.

– Я знаю, – говорит он. – Одного из присутствующих преследовали патрульные машины. Ты знакома с Неро Галло?

От одного только его имени меня бросает в жар.

Я пытаюсь казаться равнодушной.

– Мы учились в одной школе, – отвечаю я.

– Офицеры считают, что с ним в машине сидела некая брюнетка. Ты знаешь, кто это мог быть? Я заметил там твой «Транс-Ам». Спас его от ареста, кстати.

– Спасибо, – сухо говорю я.

Он дожевывает свой бургер и вытирает рот салфеткой, не сводя при этом с меня глаз.

– Так это была ты? – спрашивает Шульц. – Гоняла по округе с Неро?

Я хватаю картофелину, чтобы дать себе время подумать. Она уже едва теплая. На вкус как жир и соль.

Я тщательно пережевываю ее и глотаю.

– Нет, – отвечаю я.

– Камилла, – проникновенно произносит полицейский, – мы не сработаемся, если ты будешь мне лгать.

– Мы с Неро едва знакомы, – говорю я.

– Но вы знакомы.

Я колеблюсь.

– Да.

– Ты спала с ним?

– Нет!

Теперь у меня пылают еще и щеки. Шульц широко ухмыляется. Ему нравится выводить меня из себя. Думает, что так может меня прочитать.

– Неужели ни разу? Слыхал, у него что-то типа золотого члена. Супер-Казанова, да? Девушки швыряют в него трусики, словно он Джастин Тимберлейк.

Шульц презрительно усмехается, но в его голосе слышится зависть. Красивый и стройный, он считает, что и сам достоин подобного внимания.

– Может, вам тогда пойти с ним на свидание, – бормочу я.

Шульц пристально смотрит на меня, а затем неискренне смеется.

– Неплохо, – говорит он.

– Вы должны кое-что понимать, – говорю я. – В школе я была неудачницей. Я знаю этих людей, потому что мы все выросли в Олд-Тауне. Большую часть жизни мы прожили в одном районе радиусом в двадцать кварталов. Но мы едва знакомы. Они не симпатизируют и не доверяют мне. Я могу попробовать познакомиться с ними поближе, но в обозримом будущем никто не собирается делиться со мной своими секретами. И особенно Неро Галло.

– Ты знаешь, чем занимается его семья? – спрашивает Шульц.

– Да. Итальянская мафия старой школы.

– Не просто мафия. Его отец Энцо Галло – босс боссов[39].

Я пожимаю плечами.

– И что?

Полицейский наклоняется ко мне, его лицо светится возбуждением, в глазах горит азарт.

– Можешь представить, какое повышение я получу, если засажу эту семейку?

– Точно, – закатываю я глаза. – И как это раньше никто до этого не додумался?

Шульц не обращает внимание на сарказм.

– Ключ к Энцо Галло – его сыновья. Но не Данте – тот слишком осторожен. И не Себастиан – он даже не гангстер. А вот Неро… Этот безрассудный, мстительный мелкий засранец. Слабое звено.

Шульц забыл про Аиду. Или считает, что теперь она под опекой Гриффинов.

– Не уверена, что назвала бы Неро слабым звеном, – говорю я.

– Почему?

– Он умнее, чем вы думаете. Галло был одним из лучших по результатам выпускного тестирования. Плохие оценки ему ставили только за то, что он никогда не делал домашку.

– Смотри-ка, – тихо говорит Шульц, – ты все-таки его знаешь.

– Я знаю, что он полный психопат. Просить меня сблизиться с ним – все равно что просить завязать дружбу с гремучей змеей. Стоит ему хоть на секунду заподозрить неладное, как он зарежет меня в мгновение ока.

– Значит, постарайся не облажаться, – холодно говорит полицейский.

Ему плевать, что со мной будет. Я всего лишь инструмент. И даже не самый ценный. Не воздушный компрессор и не навороченный гаечный ключ, а просто дешевая пластиковая воронка, которую легко заменить.

– А теперь, – говорит Шульц, облокачиваясь на ограду летней веранды, – расскажи мне о Ливае.

Я делаю глубокий вдох, почти обрадованная, что мы закончили с Неро.

– Сегодня я ходила к нему за новой партией товара. Что мне с ним, кстати, делать?

– Давай-ка посмотрим, – говорит Шульц.

Я вручаю ему бумажный пакет.

Полицейский заглядывает внутрь и вытаскивает одну таблетку. Она маленькая и желтая, выполненная в форме школьного автобуса, прямо как те, что Шульц изъял из рюкзака Вика.

Офицер улыбается. Похоже, он доволен, что товар Ливая такой однообразный.

– Эти я заберу, – говорит Шульц, отсчитывая десяток. Он убирает их в пластиковый пакет на липучке, а остальное вручает мне. – Оставь себе немного, чтобы продавать на вечеринках, когда Ливай наблюдает.

Уставившись на него, я спрашиваю:

– Разве это не противозаконно?

– Разумеется, противозаконно.

– Но вам плевать, что люди будут принимать наркотики.

Шульц хмыкает:

– Мне плевать на летящие щепки, когда я рублю лес.

Я кладу пакет в свою сумку.

– Мне нужны деньги за те, что вы взяли, – сообщаю я. – Я должна Ливаю по десять баксов с каждой таблетки.

– Он тебя обдирает, – смеется Шульц.

– Это точно. По вашей милости Ливай связал меня по рукам и ногам.