Непонятый «Евгений Онегин»

Судьба Онегина отличается резкими взлетами и спадами. Она проходит три цикла: упоение светской жизнью — и резкое разочарование в ней; умиротворение вольностью и покоем — и, в связи с разрушением покоя, тоска «постылой свободы»; порыв любви — и… Финал жизни Онегина непременно обещает стать наиболее интенсивным: либо отрешение от эгоистической замкнутости, либо новый кризис, катастрофический даже и по своим физическим последствиям. Для концовки третьего цикла «оставлено место», но не с тем, чтобы желающие дописывали решение судьбы героя, как им вздумается: вполне четко прописана авторская позиция. Жизнь героя изображена с исчерпывающей полнотой. Вершина духовных поисков Онегина — вольность и покой. Это и дает возможность видеть героя в околодекабристской среде. Таково реальное изображение Онегина в четвертой главе; Пушкин задним числом находит определение его находкам (вольность и покой), а мы уж не иначе как задним числом — причастность героя к околодекабристской среде. Никакой подмены понятий или анахронизмов тут нет: явление таково, что соответствует поздним уточнениям.

«Отрывки из путешествия Онегина», как будто «приклеенные» к роману, который закончен, где автор уже с читателем попрощался, тем самым не свидетельствуют ли, что событие, в «основном» тексте романа обозначенное, изображено с учетом последующих впечатлений поэта? На фрагменте отчетлив эпилоговый оттенок, хотя по фабуле перед нами ничуть не последнее событие в изображенной жизни героя. Депрессию Онегина, привезенную из путешествия, и можно воспринимать как склонность автора к такому решению гипотетической судьбы героя. Но склонность к решению не есть решение — и выбор (не какой попало, а из предложенных альтернатив) оставлен за читателем.

Сравним наш «синусоидный», со взлетами и падениями, рисунок судьбы Онегина с «линейным» рисунком в варианте В. С. Непомнящего. Исследователь собирает «трехстишие, раскинутое на весь роман:

„С душою, полной сожалений“ — в первой главе;

„В тоске сердечных угрызений“ — в шестой;

„В тоске безумных сожалений“ — в восьмой»[220].

Вроде бы так оно и есть: приведенный текст — пушкинский. Однако исследователем линией соединены только нижние точки исканий Онегина, его падения. Но ведь каждому кризису предшествуют взлеты, обретения! На каком основании они опущены? «Урезанный» Онегин — не пушкинский Онегин.

Но ведь минорная тональность господствует в финале! Смятение Онегина, вызванное осложнением мировоззренческих поисков, дополняет сердечная рана. Ему на долю вновь выпадает состояние затворничества, симметричное состоянию затворничества первой главы.

И в молчаливом кабинете
Ему припомнилась пора,
Когда жестокая хандра
За ним гналася в шумном свете,
Поймала, за ворот взяла
И в темный угол заперла.

Очевидно, что припомниться может то, что на время забыто. Сравнение двух состояний уместно: сам герой это делает. Разница между ними существенная: скука и хандра перерастают здесь в глубокую, всепроникающую тоску, привязавшуюся к герою еще в путешествии. Хандра героя первой главы и тоска финала одинаково сменяют периоды удовлетворенно прожитой жизни. Потому и не равна поздняя тоска ранней хандре, что она знаменует разочарование в более высоких жизненных ценностях. Тоска обостряется чувством непоправимой вины за невольно совершенное преступление — убийство друга. Сверх всего — трагедия любви, на фоне осознания: «А счастье было так возможно, / Так близко…»

Самые малые следы декабристской темы свидетельствуют о сохраняющемся дружелюбии Пушкина к декабристам, и этот факт непереоценим для понимания политической позиции поэта в его зрелые годы. По существу в своем романе Пушкин сумел решить и очень важную двуединую задачу: он вполне определенно показал заглавного героя в канун 14 декабря человеком околодекабристского круга, но и явственно обозначил возможный гипотетический вариант его судьбы; выбор остается за героем: у него своя голова есть, да и судьба на выдумки таровата.

А что с Татьяной?

Что происходит во внутреннем мире Татьяны в то время, когда девица усваивает новую часть идеала (еще не зная, что она именуется «вольностью и покоем») и которое отмечено резким внешним переходом от провинциальной барышни к знатной даме? Натура Татьяны обнаруживает стойкость. Главное — сохраняется ее «двоемирие», только перестраиваются его компоненты.