Непостижимая концепция

Митрофан медленно обошел свесившую обмякшие лопасти винтокрылую машину, придирчиво разглядывая маркировки на фюзеляже. Пилот, стоявший рядом с кабиной, посмотрев на Митрофана, словно на дикого туземца, усмехнулся и закурил сигарету. Митрофан втянул ноздрями дым – курево у летчика пахло хорошо, не самопальное. Точно, со Станции: и «этикетки» все на месте, и дым, значит, правильный вертолетчикова сигаретка источает.

– Куревом не угостишь, любезный? – оторвавшись от лицезрения «этикеток», спросил Митрофан. Он обтер немытую с утра ладонь о не особенно чистую куртку и, сделав пару шагов вперед, протянул руку пилоту. – Митрофан я, – представился он.

– Угу, – промычал вертолетчик, но руку не пожал, а спешно порылся в кармане, явив оттуда едва початую пачку, вытряхнул из нее три сигареты и протянул их Митрофану. Откупиться, стало быть, решил.

– Ну, благодарствую, – усмехнулся Митрофан. Потом, хлопнув пилота по плечу, спрятал трофей и пошел обратно, к «Полноге».

Перед титопластовой дверью стояли двое в кевлайкре. Профессионалы, сразу видно: внимательно осматривают пространство, причем каждый свою сторону, так что мертвых зон практически не остается. Оба, никого не стесняясь, держали в руках по «коловороту».

Митрофана спросили, кто таков. После представления просветили сканером затылок – обычно «балалайку» Митрофан не носил, только по надобности вставлял чип, как сейчас, – и, быстро ощупав одежду, пустили внутрь.

Сухостой, понятное дело, был в «Полноге». По его распоряжению Митрофана и пропустили в кабак – сегодня пустующий, по причине прибытия в поселок большой шишки. Митрофан точно не знал, кем является человек, с которым Сухостой в обычной своей безразличной ко всему манере сейчас беседовал за центральным столиком, но, насколько смог понять, он владел чем-то довольно крупным и был чуть ли не настоящим верхолазом. С самого верха слезшим в их заполярную грязь. Единственно, что Митрофан знал точно, это имя немолодого, очень дорого одетого человека, лениво, но с неподдельным интересом и даже каким-то нетерпением взирающего на говорящего Сухостоя, – Алексей Майнер.

Вроде бы в прошлом этот Майнер был каким-то элитным наемником, а потом сколотил команду таких же, как он, бойцов, быстро превратившуюся в довольно большой и доходный охранный бизнес. Попутно не обделенный умом наемник для отвода глаз прикупил какую-то корпорацию – наверняка давно и надежно загибающуюся – и превратился в верхолаза. По статусу, но он явно страстно желал стать им и по размеру состояния. «Для того, наверное, – подумал Митрофан, – он сюда и приплелся, поверив в басни Сухостоя».

– Выходим сегодня, после обеда, – сказал Сухостой.

Майнер поджал губы и повернул голову направо, встретившись глазами с давешним знакомцем Митрофана Михаилом. Тот был совершенно трезв и выглядел озадаченно и очень печально – не нравилось ему в поселке на трезвую голову, очень не нравилось. Особенно – после того, как он вернулся с болот. Что он там нашел и нашел ли – Митрофан не знал. Но вернулся Шкодин один, хотя увел с собой, говорят, всю троицу угрюмых бойцов.

Никто мнения Шкодина здесь, похоже, не спрашивал. Михаил коротко пожал плечами и покачал головой.

– Может, лучше завтра с утра? – предложил Майнер, заглядывая в глаза Сухостою настолько пристально, будто надеялся обнаружить подтверждение собственной правоты выжженным на сетчатке собеседника.

Сухостой медленно покачал головой, отчего тут же стал похож на отощавшего медведя. Он поднялся и, легонько, без нажима отпихнув с пути здоровенного детину – надо думать, одного из охранников этого Майнера, – направился к выходу.

– Сегодня после обеда, – повторил он, не оборачиваясь.

Митрофана он поманил за собой.

– Чего от тебя хотел этот Михаил? – спросил он, когда они отошли от «Полноги» метров на пятьдесят – Сухостой, неспешно переставляющий длинные ноги, а Митрофан, семенящий следом и пытающийся понять, что происходит и что ждать в дальнейшем.

– Да, ничего особенного. О тебе спрашивал.

– Что спрашивал?

– Что ты за человек, откуда.

– И что ты ему сказал?

Митрофан остановился, глядя вслед Сухостою.

– Да ничего не сказал, – крикнул он вдогонку. – Ты же сам велел ему идти с нами.

Сухостой усмехнулся.

– Мог бы тогда и сказать.

Значит, правильно Митрофан понял насчет Михаила этого.

Вообще-то, Сухостой мужик не злобный. Мрачный, но не злобный, без нужды даже комара не задавит. Раз решил насчет пришлого, стало быть, так нужно. Вопрос только – кому.

– Ты же помнишь, что делать? – спросил проводник.

Сухостой не изменился в лице – все то же безразлично-мертвенное выражение, – но Митрофан понял, что он несколько… взволнован, что ли.

– Этот Майнер – тот самый! – уточнил Митрофан.

Сухостой кивнул. Бородач кивнул в ответ. На самом деле он ничего не знал, не понимал, что нужно проводнику. История казалась странной и запутанной с самого начала, но он поверил Сухостою и старался делать, как тот говорит.