Непостоянные величины

— Вас смущает, когда учитель произносит грязные слова? — сказал Роман. — Я потому и произношу, чтобы вы оценили, насколько мерзко они звучат. Есть еще более мерзкие вещи. Например, тыкать пальцем в надписи на заборах и хихикать в ладошку. Слово из трех букв, ха-ха-ха.

— Роман Павлович, давайте продолжим урок? — мягко попросила отличница Гараева.

— Погоди, Алина. «ТП» может означать все что угодно. Творительный падеж, тульский пряник, теплый пляж. Тем не менее некоторым личностям не терпится свести все к ругательству. Я вижу в этом дефицит фантазии. А дефицит фантазии в пятнадцать лет — это диагноз. Это куда страшнее, чем неумение склонять числительные.

Класс молчал, пережидая неловкие секунды.

— Итак, возобновляем работу. Мингазина, твой черед идти к доске.

Роман пожалел, что зря завелся. Надо было перевести в шутку. По мнимому приличию и по скудному воображению он прав, спору нет. Будь он императором, как Ашока, он бы учредил пособие по инвалидности для тех, у кого туго с фантазией. Ошибка Романа в том, что он обнажил конфликт, заговорил с учениками на их языке и, вероятно, уронил себя в их глазах. Ради чего? Туктарова — непростительно легкая мишень. Отчитывать ее — все равно что палить из базуки по витрине с плюшевыми медведями или рисовать карикатуру на Киселева.

И разве сам Роман праведник, чтобы стыдить школьников направо и налево? Разжившись деньгами, заказал пиццу и накидался пивом. Не образец для подражания.

На пятничном совещании Марат Тулпарович объявил, что за сквернословие и неподобающее поведение на занятии Роман подвергается штрафу в четыре тысячи. Кто донес, было неизвестно.

Дабы успокоиться, москвич целый вечер подбирал расшифровки к печальной аббревиатуре. Тунгусский панк. Тайный поклонник. Тайный покупатель. Тайный поклонник тайного покупателя. Татарстанский президент в театре пантомимы. Труп паралитика в тонне песка. Танец параноика в темном подъезде. Толпа поэтов и тучка поклонников. Снова поклонники, м-да. Тернистый путь в трамвайный парк. Техника пьянства тайной полиции. Топология пространства в «Тверском пассаже». Торкнутая Полина и типичный Путин…

Во имя добра

Предновогодние дни выдались суетными, в самом непраздничном смысле этого слова. По приказу Марата Тулпаровича все классные руководители в спешном порядке развешивали в кабинетах гирлянды и игрушки и вырезали с подопечными снежинки. Педагоги шептались, что профсоюз снова скупится на новогодние подарки для их детей.

— Моему сыну шесть, а ему даже символическую шоколадку не подарили, — сказала Галина Леонидовна. — Между тем взносы из зарплаты исправно вычитают.

Кроме того, при подсчете квартальных баллов за качество выяснилось, что учителя, выставившие хоть кому-нибудь четвертную двойку, теряли в зарплате. Вспомнив, как настаивал директор на справедливом вынесении оценок по итогам первой четверти, Роман поклялся себе, что впредь с двойкой у него никто не останется. Решимость в этом вопросе подкрепляло то обстоятельство, что квартальная премия своими скромными размерами расстроила бы и заведомого оптимиста.

На улицу Даурскую, к Максиму Максимычу, Роман отправился с ирландским виски и вафельным тортом. Англичанин, обитавший в хрущевке, поджидал у подъезда с сигаретой в зубах. Как выяснилось, вторую неделю домофон функционировал с перебоями и порой звонки по нему достигали чужих квартир либо не достигали никого.

— Моя крепость в опасности, — сказал Максим Максимыч на лестнице, кивком указывая на пожелтевшую стену с черными разводами и надписями «АУЕ» и «Цой ЖИВ!».

Не обошлось и без привычной какофонии подъездных ароматов, в каждом доме узнаваемой и неповторимой одновременно. В потоке запахов, подвергших обоняние массированному штурму, Роман уловил табачный дым, подгоревшую картошку на прогорклом масле и еще что-то отталкивающее. Как будто пьяница в горячечном бреду засунул носки в морозилку, а затем выложил их оттаивать на батарею.

На пороге Романа встретили жена Максима Максимовича и его дочка. Супруга Надя, блондинка с мелкими чертами лица, к приходу гостя надела желтое платье, поверх которого торчали узкие острые плечи. Маленькая Мариша в синем платье, украсившая белокурые волосы пышным бантом в тон наряду, поразила редкой внешностью, при виде которой напрашивался эпитет «скандинавская»: альбиносовые брови, бирюзовые глаза, пшеничные веснушки. Девочка с достоинством протянула Роману белоснежную ручку с браслетом для поцелуя. Наверное, в будущем немало смельчаков сорвется со скал в фьорды ради одного лишь благосклонного взгляда Мариши.

Максим Максимыч увел гостя в уютную кухоньку. Новенький шведский гарнитур будил в памяти рекламные ролики со счастливыми семьями, дружно поедающими кукурузные хлопья или бульоны из куриных кубиков. Магниты на холодильнике манили дикими пейзажами со всех сторон света.

— Есть позавчерашний борщ, но им я тебя не угощу, — сказал англичанин, доставая из духовки сковороду. — Рыбу в кляре любишь?

— Ни разу не пробовал, — сказал Роман.

Рыба…