Непостоянные величины

Теперь Роман занимался с Исмаевым дополнительно: повторил с ним род существительных и определил упражнения для самостоятельной работы. Пока Кирила Петрович страдал над ними, Роман мучился с проверкой тетрадей. Сосредоточиться не удавалось, поскольку шестиклашке постоянно требовалась скорая лингвистическая помощь.

— Что такое топь, Роман Павлович? — спросил Кирила Петрович.

Из-за акцента «Павлович» выходило как «Павловищ».

— Топь — это болото, Алмаз. Третье склонение, женский род.

Школьник старательно зафиксировал услышанное в тетради.

— Вы были на болоте?

— Если честно, никогда, — сказал Роман.

— А в деревне?

— И в деревне не был.

— Обязательно бывайте, — посоветовал Кирила Петрович. — У нас в деревне большая болото. Мы на тарзанке прыгаем.

Судя по горящему взору, паренька захлестнули светлые воспоминания. Забавней всего, что их пробудило не печенье, а самое что ни на есть родное болото, в прямом смысле этого слова.

— Еще мы ходим на поле. Один раз там ветер дул. Облака стали другие. Темные. Мы бежали. Я упадал и повернулся на спину. И наверху, в небе, я увидел лицо… — запнулся Кирила Петрович. — Ходаем йозен кюрдем. Как по-русски будет?

Роман пожал плечами.

— Кюктэ гомер итэ. На небе живет, — объяснил школьник.

— Бога увидел?

— Да! — обрадовался Алмаз. — У него большие глаза и борода из облаков. Он так в меня посмотрел!

— Ничего себе. Страшно было?

— Страшно! А утром, уже потом, я увидел, как солнце через облака идет. Как будто через дырки протыкает.

Роман догадался, какое природное явление имеет в виду Кирила Петрович. Кира утверждала, что оно именуется сумеречными лучами. Золотистые потоки устремляются вниз сквозь пробоины в тучах, пронзая их словно десяток мощных прожекторов.

— Не забывай про упражнение, Алмаз, — сказал Роман.

Не успел он проверить и две тетради, как Кирила Петрович снова принялся за сбивчивое повествование.

— В 8 «А» все девочки курют, — сказал Кирила Петрович.

— Неужели все?

— Все. У них тут штаб есть. Они там курют и пьют пиво.

Роман подавил в себе желание поинтересоваться, что школьники подразумевают под штабом и где он размещается.

— Ладно, возвращайся к заданию, — велел Роман.

— Ашер тоже с ними ходит, — сказал Кирила Петрович. — Вы в «Фикс прайсе» были?

— Это магазин через дорогу? Где все по сорок три рубля?

— Да, Роман Павлович. Там камер на самом деле нет. Ашер и 8 «А» в «Фикс прайсе» пиво и чипсы воруют. В портфель кладут и уносят.

Похоже, Кирила Петрович был не прочь заделаться доносчиком. Роман опять поборол искушение выведать, какие тайны скрывает будничная жизнь его подопечных.

— Алмаз, тебя упражнение заждалось, — напомнил Роман. — И еще. Ты больше никому о штабе и о «Фикс прайсе» не рассказывай. Чужие тайны выбалтывать нехорошо. Да и Эткинд тебе спасибо не скажет, если узнает. Ясно?

— Ясно, — сказал Кирила Петрович и уткнулся взглядом в учебник. — Что такое воевода?

Он вроде не обиделся на учительскую реакцию и продолжил определять род существительных.

Целый вечер Романа преследовала строчка «Людей неинтересных в мире нет».

Письмо № 4

От кого: Зимовьева Грустяна Тоскановича, город Льдов, улица Сверхурочная, дом 5, квартира 55, 634634.

Кому: Вершинину Бубну Костровичу, город Пещерск, улица Шаманова Духа, дом 0, квартира 0, #^%*@&.

Так вот.

С днем рождения тебя, Кира. Любое пожелание при данных обстоятельствах обрело бы комический окрас, поэтому без пожеланий. Пусть это будет свидетельством того, что я помню. Я помню все, что происходило с нами, но боюсь об этом говорить.

Не хотелось бы обрывать письмо на этих словах.

Опять о буднях?

Больше недели по дороге в школу и обратно я сталкиваюсь с социальным плакатом из серии «Все равно?!» Большие буквы на белом фоне билборда наставляют на дидактический лад: «Честность. Что это? Расскажите вашим детям».

Не то чтобы я категорически против социальной рекламы. Меня расстроил посыл именно плаката о честности. По моему скромному мнению, дети гораздо лучше осведомлены насчет честности. Я не идеализирую детей: маленькие стервецы врут напропалую. Как дышат, если ты понимаешь. Мне раз тридцать за урок приходится пресекать ложь — примитивную, неуклюжую, безликую. Дневник забыл, тетрадь потерял, в туалет надо, будильник сломался, электронный дневник с домашним заданием заблокирован. Такая ложь примитивна потому, что дети четко различают грань между правдой и неправдой. Их легко вывести на чистую воду. Даже если ребенок сталкивался с потерей родных и с предательством, он врет неумело, несообразно своему исключительному опыту.