Непотопляемая Грета Джеймс

Завтра, еще до рассвета, они окажутся в Ванкувере. Но сегодня у них есть только вода, горы и небо. И все это серое. Она не знает, как долго сидит здесь, когда папа подходит к ней с бокалом в руке и садится на стул рядом. На нем флисовый жилет с логотипом круизного теплохода, щеки у него слегка раскрасневшиеся.

– Дай угадаю, – говорит он. – Ты пришла сюда ради макарены?

– Что? – вяло спрашивает Грета, и он кивает через плечо на группу пассажиров, начинающих собираться на урок танцев на маленьком танцполе перед баром.

– У тебя есть шанс научиться всем движениям.

Она смотрит на него:

– Пожалуйста, скажи, что ты пришел сюда не за этим.

– Нет, я искал тебя.

– Зачем?

– А разве мне на это требуется какая-то причина? Это наш последний день. И я подумал, нам следует провести вместе какое-то время.

Грета бросает на него скептический взгляд.

– Прекрасно, – говорит он. – Вообще-то, это идея Эшера.

И это почти способно рассмешить ее. Почти, но не совсем.

– Я, наверное, сейчас не самая лучшая компания.

Он оценивающе смотрит на нее, обращая внимание на легинсы и толстовку, на отсутствие макияжа и на небрежный пучок на затылке, на то, что она сидит, прижав колени к груди.

– Тяжелая ночь?

– Что-то вроде этого. – Она снова обращает взгляд на окно.

– Вам понравилось смотреть на китов?

У нее сжимается сердце, потому что она ясно вспоминает вчерашний день: шум ветра и вкус соли, огромные киты, разбивавшие поверхность воды, всплески, с которыми они снова падали в нее. И, конечно же, Бена: обнимавшие ее руки, колючую бороду у ее щеки, радостный смех при виде того, как огромный хвост исчез в воде.

– Это было потрясающе, – искренне говорит она.

– Так вы видели их?

– Да, нескольких. А вы что делали?

– Наблюдали за медведями. Встретили всего одного, но дело того стоило. Он был огромным.

– Почти таким же большим, как Дэвис, – слышит она голос за спиной и чувствует чьи-то руки на своих плечах. Мэри наклоняется к ней и легко целует в макушку. – Привет, солнышко.

И Грете почему-то хочется заплакать.

– Привет.

– А где твой друг? – интересуется Мэри, обходя стулья, чтобы видеть их лица, ее силуэт четко вырисовывается на фоне окна.

– Хороший вопрос, – говорит Конрад. – Разве ты не должна быть сейчас на его лекции?

Грета совсем забыла, что у Бена на сегодня была назначена еще одна встреча с читателями. Она гадает, заменил ли директор круиза его кем-то еще или же зал в настоящее время пустует. Она вспоминает, как он стоял на сцене в твидовом пиджаке, и ее словно бьет электрическим током. Она непроизвольно смотрит на телефон. Всю ночь ей хотелось написать Бену, но она не сделала этого. Ну что она могла сказать ему?

И все же она была разочарована, когда, проснувшись утром, обнаружила, что от него тоже нет никаких сведений. Не было даже сообщения о том, как у него обстоят дела. Она задумалась, а не спросить ли его, как чувствует себя Ханна, но не знала, как, согласно этикету, нужно вести себя в подобных случаях. Не будет ли это навязчивостью с ее стороны? Или, напротив, не покажется ли грубым, если она не справится о здоровье девочки? Она даже хотела позвонить в больницу в надежде получить ответ на свой вопрос, не связавшись с Беном, но потом решила, что это можно расценить как поступок сталкера. Да и непонятно, смогут ли ей ответить. И она так ничего и не предприняла. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как он уехал, и от него по-прежнему ни слова.

Она переворачивает лежащий у нее на колене телефон.

– Ему пришлось уехать, – говорит она, – форсмажор в семье.

– Что значит «уехать»? – не понимает Конрад. – Мы же в море.

– Он вчера уехал из порта.

– Но как…

– Не знаю, но, уверена, он что-нибудь придумал.

– Ну это очень плохо, – произносит Мэри. Что-то в лице Греты предупреждает ее, что не следует ничего больше спрашивать, и она спешит сменить тему: – Эй, держу пари, это взбодрит тебя. Мы с Дэвисом собираемся сегодня вечером принять участие в концерте – исполнить попурри.

Грета приподнимает брови:

– Попурри из чего?

– Понятия не имею, – смеется Мэри. – Он сейчас в фортепьянном баре, пытается составить список. – Ты же придешь, правда?

– Ни за что не пропущу такое событие.

– И послушай, не вели казнить, но я обещала Элеанор еще раз спросить тебя, а не хочешь ли ты…

– Нет, – безучастно отвечает Грета, понимая, что кажется им капризным подростком. Но ей уже надоело твердить одно и то же. – Пожалуйста, скажите ей как можно вежливее, что я по-прежнему не желаю принимать участие в концерте, устраиваемом на занюханном круизном теплоходе. – И, немного помолчав, добавляет: – Ничего личного.

– Я так и поняла, – кивает Мэри. – Но ты должна знать, она так настаивает на этом потому, что твоя мама пообещала, что этим летом мы все побываем на одном из твоих концертов.

Грета оказывается застигнутой врасплох:

– Она обещала это?

– Она все время рассказывала нам, что они совершенно потрясающие и что на них она чувствует себя так, будто ей снова двадцать один год. – Мэри печально улыбается. – Мы собирались устроить девичник с посещением твоего концерта. И теперь, когда ее нет…