Неправильная невеста для принца нагов (СИ)

А еще я получила ответ доларского короля по поводу освобождения от службы. Разумеется, он был недоволен тем, что я не могу последовать за принцессой в место ее ссылки и охранять ее там. Останься я при дворе, меня ждали бы неприятности. Но я надеялась, что бояться мне нечего, по крайней мере, пока я с ал-Саархалом. Да и, в конце концов, король дал мне свое благословение, а также обещал подумать, не пристроить ли меня в дипломатический корпус в Ханассе, раз уж я показала такие поразительные способности к нахождению общего языка с нагами. Хорошо, что королевские приказы мне передали письмом, потому что в этот момент я истерически расхохоталась.

Но написала в ответ, что дипломатической работе буду рада.

Если, конечно, будущий муж позволит.

За этот месяц я еще раз осознала, что быть невестой ханасского принца – непростая задача, а женой – еще более сложная. Меня познакомили с оставшимися членами королевской семьи – матерью, старшим братом и младшей сестрой ал-Саархала. Они отнеслись ко мне тепло и одновременно настороженно. Оно и понятно – неизвестно откуда взявшаяся баронская дочь, еще и человек… Слава Богу, по лицу меня больше никто не хлестал, как Рия.

Все обычаи были чуждыми. Незнакомый язык, другая религия, иные представления о мире, о положении в нем людей и нагов. Рабство, которого не было в Доларе. Отсутствие одежды, иногда даже у женщин. Неудобная мебель. Повсюду хвосты… У меня разрывалась голова от новых знаний и необходимости вырабатывать новые привычки. Четверти часа не проходило, чтобы я в чем-нибудь не ошиблась. Мне казалось, что я даже вокруг дерева хожу неправильно.

И ал-Саархал все это терпел. Я уже приучила себя называть его так, а не кличкой, но иногда она все же срывалась с языка, даже несмотря на то что любимый разрешил по-домашнему звать его Халом вместо полного имени.

Удивительно, но и спустя месяц я не чувствовала в нем никакого раздражения моей непонятливостью. Не создавалось и впечатления, что он продолжает держать меня рядом только потому, что уже пообещал жениться. Наоборот, ал-Саархал был неизменно ласков и внимателен. Кажется, он даже беспокоился о том, не вздумаю ли я сбежать обратно в Долару, потому что мне слишком тяжело привыкнуть к Ханассе.

Но я не хотела его бросать. С каждым днем мне становилось всё яснее, что это именно тот мужчина, о котором я мечтала всю жизнь.

Если бы еще не этот обряд…

Что-то с ним у ал-Саархала не ладилось. И причина была не только в том, что Кана устроил здесь первоклассный погром, сломав всё оборудование и разорив все запасы редких ингредиентов. Обряд создавался под Лорейну, подгонялся под ее особенности – использовались образцы ее крови, ее локоны, не говоря уже о таких более тонких материях, как специально разработанное под нее заклинание. Церестин дал какие-то советы по изменению заклятия, но применить их оказалось не так просто. К тому же одним из ключевых условий обряда было участие в нем принцессы, поскольку наг, впервые получивший проклятие, украл человеческую царевну. Ну а какая из меня царевна? Я уже даже на фальшивую больше не тянула, потому что загорела, похудела, а волосы выцвели на ярком ханасском солнце, окончательно приобретя цвет меди.

Я твердо решила, что рискну и, даже если обряд не подействует, останусь с ал-Саархалом. Но душу все равно подтачивал страх – а если принц сочтет, что без обряда ему не очень-то нужна человеческая жена, здоровое потомство от которой может и не появиться?

– Амиш ал-Ивирия. Амиш ал-Ивирия!

Я вздрогнула, только сейчас сообразив, что меня зовут. «Амиш» на ханасском означало «леди», а приставку «ал» к моему имени стали добавлять, потому что я «принадлежала» ал-Саархалу. По правилам это должно было произойти только после замужества, но все уже называли меня так, а я не поправляла.

Оглянувшись, я обнаружила перед собой пожилого нага в рабочем алхимическом фартуке, с кожей такой загорелой, что она была почти черной. Мужчина почтительно склонился и указал на раскрытую дверь, ведущую в другое лабораторное помещение. То самое, где ал-Саархал заканчивал приготовления.

Коротко поблагодарив алхимика, я бросилась туда.

Почти всё пространство занимало монструозное приспособление, которое напоминало чан с огромным количеством трубок. Несколько мужчин в робах алхимиков еле умещались в комнате, и духота там стояла страшная – хоть топор вешай в воздух. Ал-Саархал весь взмок и заметно устал, но был страшно доволен.

– Наконец-то! – сообщил он мне, показывая хрустальный фиал. На дне плескалась пара капель прозрачной жидкости. – Самый главный компонент. Я его весь последний год никак не мог выделить, и если бы отец не помог, то, наверное, еще полгода бы мучился.