Неправильные дети

– Когда я заявил ей, что у меня есть несколько идей, связанных с цирковыми нарядами, она предложила взять меня в ученики художника по костюмам, – произнёс он. – Она хотела пойти в приют… прямо к самой Гассбик. На следующий день труппа должна была отправиться в Данию.

Милу попыталась сглотнуть, но во рту пересохло.

– А потом?

Сем скованно улыбнулся, но глаза отвёл.

– Разумеется, я сказал ей, что не поеду.

– Сем! Но почему?

Но Милу понимала, что уже знает ответ.

– Я не мог вас бросить. Хотел подождать, когда у каждого из вас будет семья, а затем уйти. И ещё я думаю, что некоторым вещам не суждено сбыться, – он скорбно улыбнулся. – Поэтому ты была не единственной, кто пытался сделать так, чтобы тебя не взяли какие-нибудь приёмные родители. Если честно, мне даже стараться особенно не пришлось. Мои уши делали всё за меня.

Милу могла только смотреть на него. Ради них четверых Сем отказался от своей мечты?

– А признался я тебе не просто так… Милу, ты сама должна решить, что для тебя важнее, – добавил Сем. – Мы присоединились к тебе, поскольку это была наша единственная возможность сбежать из приюта. А сейчас мы рискуем, нас могут забрать в «Малютку-тюльпан» через десять дней. Вероятно, твоя семья действительно придёт за тобой, но у нас четверых нет надежды, за которую можно уцепиться. Свобода, которая есть у нас сейчас… вот и всё, что имеется в нашем распоряжении.

– Мои родители…

– Они бросили тебя, Милу, – Сем на мгновение зажмурился. Когда он открыл глаза, в них читалась неимоверная усталость. – Не уверен, что пойму когда-нибудь, почему для тебя так принципиально важно найти этих людей. А мне не хочется выяснять, по какой причине мои настоящие родители так поступили. Суть в том, что они отказались от меня, подкинули в самый паршивый сиротский приют из всех возможных в мешке из-под муки. Последнее, что я хочу сделать… переступить порог их дома.

– Я не допущу, чтобы Спельман забрала вас, – взвилась Милу.

– Значит, ты согласна, что нам, скорее всего, придётся покинуть мельницу?

Милу отвела взгляд, посмотрела на огонь в очаге, на пять пар ботинок, которые Фенна аккуратно расставила у двери.

Это её дом. Нет, их дом.

Потом она посмотрела на Сема: на мальчика, который отказался от мечты, чтобы остаться с друзьями и убедиться, что о них позаботятся.

– Обещаю, я сделаю всё необходимое, чтобы уберечь нас от опасности, – произнесла Милу, утерев горячую слезу. – Даже если ради этого мы будем вынуждены уйти отсюда.

Новые улики: следы когтей в театре и в мастерской Эдды. История, которую написала моя сестра (там появляется мальчик-оборотень).

Жизнестойкость теории: всё ещё рабочая.

Новые улики: никаких следов моей матери, необъяснимо запустелая мельница, никаких фотографий или личных документов. Моя семья жила уединённо, у родителей определённо было много секретов.

Жизнестойкость теории: всё ещё рабочая.

Новые улики: никаких следов маленьких детей или их вещей.

Жизнестойкость теории: всё ещё рабочая.

Ни мёртвых тел, ни призраков, ни кровавых пятен.

Новые улики: нет.

Жизнестойкость теории: о ней по-прежнему не стоит думать до тех пор, пока остальные не будут опровергнуты или не появятся другие улики.

22

Милу проснулась, вся дрожа. Она уснула на кухонном столе, прижавшись к нему щекой, одеяло, которым Сем укрыл её, теперь сползло на икры.

Накинув одеяло на плечи, девочка отдёрнула занавеску и выглянула в окно.

Наступило морозное утро: в поле, на каналах и главной дороге кипела жизнь. Взгляд Милу остановился на чрезвычайно высоком и длинноногом человеке, который прохаживался среди приодетых фермерш, кивал проезжающим велосипедистам и выглядел слишком уж официально.

Эдда Финкельштейн.

В гостиной послышался шорох, и оттуда вышел Эг, щуря глаза от солнца. Его чёрные волосы торчали в разные стороны.

– Мы в любую секунду должны быть готовы к побегу, – сказал он, аккуратно скатал карту польдера и положил её в ведро из-под угля.

– Ты прав, – угрюмо пробурчала Милу, и её внимание снова переключилось на управляющую, которая не желала удаляться от мельницы.

Эг продолжал обыскивать кухню на предмет того, что можно взять с собой.

– Я тут подумал… мы могли бы отправиться на юг, куда-нибудь во Францию или Испанию. По крайней мере, там будет теплее.

– Угу.