Неправильные дети

– Мы не готовы принимать гостей в такой час, – вымолвил Сем, чуть наклонившись вперёд, чтобы загородить подозрительной гостье обзор.

– Я бы хотела побеседовать с господином Поппенмейкером, – произнесла женщина. – Он здесь?

– Могу я полюбопытствовать, какое у вас дело к нашему отцу? – отрывисто спросил Сем. – Он не очень хорошо себя чувствует.

Женщина постучала по фолианту затянутой в перчатку рукой. Теперь Милу ясно увидела буквы, и у неё сердце в пятки ушло. Это действительно знакомая ей книга, совсем недавно Эг писал в ней.

– Моё имя Роуз Спельман, – ответила гостья. – Я представляю органы опеки.

20

Милу на цыпочках бросилась к шкафу-кровати. Все её друзья замерли как вкопанные, и девочке не нужно было видеть их лица, чтобы понять: они сейчас напуганы не меньше её. Что здесь понадобилось представительнице органов опеки? Неужели они что-то неправильно написали в документах?

– Господин Поппенмейкер дома? – спросила женщина, пытаясь заглянуть на кухню и вытягивая голову над плечом Сема. – У вас ужасно холодно. Бр-р! – преувеличенно громко произнесла она.

– Я… э-э-э… вы… – залепетал Сем. – Он… вы… ну-у-у…

– Добрый вечер, госпожа, – сказала Лотта, отпихнув Сема бедром. – Меня зовут Лотта Поппенмейкер. Чем я могу вам помочь?

– Ах да, – проговорила Спельман, полистав книгу, которую держала в руках. – Лотта. Умная девочка, у которой пальцев больше, чем у остальных людей. Приятно видеть, как имена обретают лица, ведь обычно в лицо я никого не вижу. У вас они исключительно симпатичные. Если вы не возражаете, я должна в срочном порядке побеседовать с вашим приёмным отцом.

– Он спит. Может, вы навестите нас позже…

– Разве это не он… вон там? Господин Поппен…

– Тсс! Вы его разбудите.

– Боюсь, я вынуждена настоять на разговоре.

Роуз Спельман решительно прошла между Лоттой и Семом. Милу (она уже залезла в шкаф-кровать) быстро потянула за кончик занавески, которую они на всякий случай повесили над предметом мебели, и папа-марионетка целиком скрылся за ней.

Раздался резкий свист, а потом громкое:

– Пи-и-и-и!

Моцарт вылетел из гнезда, по спирали спикировал чуть ли не на Спельман, выхватил у Фенны из пальцев кусочек мяса и быстро скрылся в тени.

– Что это? – Роуз Спельман завизжала, крепко прижав к груди учётную книгу.

– Его зовут Моцарт, – ответила Лотта. – Сейчас ему пора охотиться, он сильно проголодался.

Глаза Спельман за стёклами очков стали совсем круглыми. Она бочком, настороженно прошла к кухонному столу и опустилась на стул.

– Как странно, – пробормотала она, с опаской глядя на книжный шкаф в соседней комнате, где было гнездо Моцарта. – Он кусается?

Фенна мило улыбнулась и кивнула, демонстрируя окровавленный палец.

– Уху-ху!

– Мне действительно нужно пообщаться с вашим отцом, – добавила Спельман, не отрывая взгляда от укрытия Моцарта.

Женщина махнула рукой в сторону шкафа-кровати, где был папа-марионетка.

– Пожалуйста, разбудите его.

Милу беззвучно застонала. Спельман хочет поговорить с Брэмом. Ясно, что от неё можно избавиться лишь одним способом. Тихо и очень осторожно Милу взялась за кресты, к которым были привязаны ниточки папы-марионетки, и чуть-чуть приподняла ему голову.

– Лотта, liefje, – пробасила она максимально низким и хриплым голосом, на какой только была способна, – что за шум?

Девочка изобразила кашель: хриплый, надсадный, от которого у неё запершило в горле. В просвет между занавеской и шкафом-кроватью ей было видно, как Спельман поспешно закрыла нос и рот платком. Представительница органов опеки отодвинулась как можно дальше вместе со стулом.

– Господин Поппенмейкер, – произнесла Спельман, чей голос из-за платка теперь звучал невнятно. – Мне ужасно жаль, что я вынуждена вас побеспокоить, но я здесь по официальному поручению, связанному с сиротами.

Она постучала пальцем по учётной книге.

– Мне поручили проверить данные «Малютки-тюльпана» касательно усыновлений и удочерений, и я обнаружила одну нестыковку.

– Но с документами всё в полном порядке! – возмутился Эг, который сидел на стуле возле кухонного стола.

Милу скривилась, Эг – тоже. Спельман метнула на него пытливый взгляд из-под очков.

– Ведь госпожа Гассбик всегда гордится своей идеальной документацией, – выпалил Эг. – Она считает, что это чрезвычайно важно.

Милу снова бурно закашлялась и подёргала за ниточки, чтобы папа-марионетка пожал плечами.

– И что же… кхе-кхе… это за… кхе-кхе… нестыковка… кхе-кхе? – прогудела она.

Милу увидела, как Роуз Спельман поджала губы.

– Похоже, вы не уплатили соответствующую пошлину, когда взяли к себе детей.

У Милу буквально кровь заледенела в жилах. Они так спешили покинуть приют, что совсем забыли про пошлину.

Положив фолиант на стол, Роуз Спельман раскрыла его, пролистала, тряхнула головой так, что очки съехали на кончик носа, и прочистила горло.