Неправильный рыцарь (СИ)

Тот (как и полагается истинному, а не ложному святому) был ликом строг, хмур и суров. Ох, как суров! Но человек, руки которого заняты какими-то не то змеями, не то веревками — вряд ли способен излучать оптимизм. (Во всяком случае, до Судного Дня уж точно.) Трудно и даже, согласитесь, невозможно излучать оптимизм, держа в руках… собственные кишки, которыми тебя же удавили энное количество столетий назад.

«Мм-да-а… — прищурилась госпожа графиня. — С таким ни за что не договоришься. Не беда — найдем помощь в другом месте. Свет клином не сошелся, да-да, мой дорогой!» К Марте тут же вернулось отличное расположение духа.

Старая ведьма Элоиза — вот кто ей нужен! «Из грязной хаты в барские палаты — надо ж иметь такое везение. Прямо-таки несказанное», дивились придворные. И не столько дивились, сколько кривились: ничего кроме омерзения, «почтенная госпожа Элоиза» не вызывала. Что там придворные! Что там слуги и служанки — люди, в большинстве своем, сердобольные. От нее шарахались даже лошади! Собаки рычали, кошки шипели, гуси так и норовили клюнуть да щипануть побольней. А голуби, толстые и неповоротливые, разжиревшие на графском подворье и напрочь разучившиеся (и, главное, отказывающиеся) летать, завидев Элоизу, тут же улепетывали, переваливаясь на коротеньких лапках. Прочь, прочь, прочь! Стоило ведьме появиться — и двор пустел на глазах.

Казалось, даже мебель, будь она живой, и та удрала бы подальше, топая деревянными и металлическими ножками.

Оно и понятно!

Глазки-бусинки старухи будто прожигали насквозь. Случайному зеваке — и тому становилось скверно, тошно и как-то уж совсем нерадостно. Хотелось не то напиться отравы, не то подлить ее ближнему своему, не то… В общем, сделать что угодно — что угодно дрянное и пакостное. Неудивительно, что дамы в ее присутствии всегда бурно ссорились, а благородные господа — те и вовсе, забыв о своем благородстве, тузили друг друга, чем ни попадя.

Через некоторое (увы, довольно-таки продолжительное) время, придворные опомнились и, наконец, сообразили: что к чему да почему. И, как было сказано выше, едва завидев скрюченную, пошатывающуюся и подпрыгивающую на ходу, фигурку «почтенной», дружно бросались врассыпную. Хворых и слабосильных, а также особо впечатлительных, норовящих того и гляди упасть в обморок, хватали и волокли, как раненых с поля боя — то есть без лишних нежностей — только бы скорей, скорей, скорей!

Но Прекрасную Марту присутствие ведьмы не лишало ни спокойствия, ни безмятежности. Госпожу графиню смешили и, одновременно с этим, умиляли потуги Элоизы снискать себе любовь при дворе. Хотя бы и (ох-х!) маломальскую, ничтожную. Ну, хоть каку-ую-нибудь любовь!

«Вот нахалка! — в очередной раз наблюдая поспешное (и позорное!) бегство придворных, слуг и прочих живых тварей, улыбалась госпожа графиня. — Всеобщей любви ей охота. Популя-арности! И, главное, где-е-э?! При моем дворе, у меня на глазах, в моем присутствии. Там, где и вздохнуть лишний раз никто не осмелится без моего на то ведома, согласия и соизволения. Да никто и не помыслит об этом! Ах ты, забавная дрянь! Ах ты, тварь разнесчастная! Одно слово — ведьма!»

Поэтому Марта и приблизила к себе «нахалку». И не просто приблизила — сделала своей наперсницей. «Повод приструнить придворных всегда найдется, а, благодаря этому пугалу, и подавно! Какая ж я умница! Эх, угораздило меня родиться в женском обличье… Сколько великих дел я могла бы наворотить!» — И Марта с обидой глянула на небольшую мраморную статую святого. Суровый лик не изменился ни на йоту.

«Да уж, от этого помощи не дождешься», — хмыкнула она и ласково провела рукой по сафьяновой поверхности. Некогда покрывавшие ее золотые узоры почти стерлись, буквы заглавия кое-где угадывались с большим трудом, а кое-где — даже не угадывались. Зато драгоценные камни на переплете, как и много лет назад, радовали глаз. А вычурные золотые застежки и висевший на цепочке маленький золотой ключик одним своим видом доставляли Марте несказанное удовольствие, утешали ее сердце и ободряли помыслы.

«Если у этой твари все получится, — по-прежнему любуясь гроссбухом, размышляла Марта, — если все выгорит… ну, я надеюсь, не дотла! Там ведь, по слухам, столько ценностей — о некоторых и хозяевам невдомек. Заполучить пару-тройку (а лучше — штук десять-двадцать) артефактов и раритетов, ей-богу, не помешает. Выгодно их продать…скупить пустующие земли короны… м-да, да-а!… потом скупить у бедняков-дворян их земли и замки (да, за бесценок, разумеется)…их обратить в своих подданных, а потом…у-ух! Потом…»

— Потом можно — за деньги ведь все можно, не правда ли? — повернулась она к статуе святого, — купить еще один титул, и еще парочку имений, и новые документы — чем черт не шутит?! — подтверждающие мое королевское происхождение. И не смотри, не смотри на меня так! Почему же не купить то, что продается?

«А почему раньше не нашли да не предъявили?»