Непрерывность

Ф е к л а. А я — нет. Унизительно! Какие мы все гордые! Пожалеть — унизительно, а дать умереть — пожалуйста!

Г а л я. Это разговор уже и вовсе пустой пошел! Так мы никогда ничего не решим. Кто у нас следующий?

П и р о к с. Оля.

Б о р и с. А почему не Павел?

П и р о к с. Послушайте, это ж смешно, честное слово!

Р а я. Товарищ Борис, расскажите об Оле. Мы должны обсудить всех.

Б о р и с. Хорошо… Кличка — Оля. Год рождения — одна тысяча девятьсот третий. Из рабочих. Отец и старший брат погибли в январе восемнадцатого в боях с гайдамаками, второй брат был расстрелян немцами.

Ф е к л а (встав). Как?

Б о р и с. Что вас интересует?

Ф е к л а (садится растерянно). Нет-нет, ничего, это я…

Б о р и с. Тогда я продолжу… Мать Оли в результате всех этих потрясений попала в больницу, откуда уже не вышла, Олю на это время забрала к себе семья Крайнего.

Ф е к л а. Значит, вербовка Крайнего?

Б о р и с. Его семьи. Самого Крайнего в это время уже не было в Одессе…

Ф е к л а. Что же они… Лену-то хотя бы в покое оставили! И так уж вся семья выбита.

Б о р и с. О ком вы?

Ф е к л а, О Лене, о сестре моей, у вас здесь — Оля. (Рае.) И ты мне ничего не сказала.

Р а я. Но я никоим образом не связывала вас, Коля. Я знала, что ее расстрелянного брата звали Петром.

Ф е к л а. Да-да. Коля — это ведь у меня тоже кличка, только по первому подполью, до расстрела.

П и р о к с. Так это тебя немцы шлепнули? А как же?..

Ф е к л а. Повезло. Ночью очнулся, вылез из ямы, поволокся к Моте. Четыре ранения, все навылет. Зажило. Только и осталось, что меченый…

П и р о к с. Забудь, Фекла, все, что я тут бормотал. Будь другом, забудь.

Ф е к л а. Брось.

Б о р и с. Почему же вы не сообщили сестре, что живы?

Ф е к л а. Я ведь почти все время в катакомбах, товарищ Борис, вы знаете. В городе днем может пару раз и был, всегда ночью. А через других не рискнул, засветить сестренку боялся. Думал — уж потом, когда все кончится…

П и р о к с. Вот и кончилось.

Ф е к л а. Но это невозможно, братцы, совершенно невозможно! Как же так? Ведь никого больше не осталось, от всей семьи!..

Все прячут глаза.

Р а я. Коля, ты должен понять, ты же сильный — их там четверо.

Ф е к л а. Да понимаю я все, все я понимаю! Но, товарищ Борис, скажите, вот по вашим данным ведь Лена — она ведь все как надо, правда? Не подводила?

Б о р и с. Нет. Ваша сестра — прекрасный, смелый и… ну просто замечательный товарищ.

Ф е к л а. Так в чем же дело?

Г а л я (поднимаясь). Я скажу сейчас, в чем… Вы, конечно, можете быть все против меня, но я не отступлю и драться буду до конца! Раз тут такие вещи открываются и это имеет значение, я тоже откроюсь. Алеша — мой муж, и я жду от него ребенка. Пошел четвертый месяц.

Б о р и с. Алеша знает о ребенке?

Г а л я. Да.

Рая подбегает к Гале, опускается перед ней на колени и, внезапно разрыдавшись, обнимает ее ноги.

Р а я. Это невыносимо! Галочка, солнышко мое, подружка, что же теперь делать, что нам теперь делать всем?

Г а л я (заледенев). Вот об этом я вас всех и спрашиваю…

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Действие не прерывалось.

Р а я. Что же теперь делать, что нам теперь делать всем?

Г а л я. Вот об этом я вас всех и спрашиваю…

ВНУТРЕННИЕ МОНОЛОГИ

Ф е к л а. Нужно собраться… Как сейчас сошьется, так и останется, этого потом не перекроишь, не будет потом. А рассчитывать здесь не на кого, уже понятно — только на себя…

Г а л я. У них у каждого свой интерес, верить никому нельзя. Кроме разве Раи. Она искренняя.

Б о р и с. Можно пытаться планировать события, дела, расходы. Но пытаться проделывать то же самое с человеком бессмысленно. Человек, если это не автомат, а личность, чаще всего непредсказуем. И вот, пожалуйста, результат. Кстати, откуда они знают друг друга так близко? Я, кажется, совершенно растерялся…

П и р о к с. А если все-таки рвануть к Карцеву и тряхануть эту паскуду как надо, по-нашему? Неужели не колонется, сучонок?..

Р а я. Он мне, конечно, этого не простит. Но что я могу поделать? Ах, как жалко Галю, ей хуже всех, хоть она сильная и благородная. Какая я дура, при чем тут благородство, если у тебя вырывают сердце?..

Б о р и с. Я понимаю всю чудовищность сложившейся ситуации… Я понимаю также, что, какое бы решение мы ни приняли, кому-то оно причинит боль. Но от нас ждут решения, и, кроме нас, его принять никто не может. Поэтому продолжим…

П и р о к с. Бесполезно все, ни до чего мы не договоримся. И потом — все тут чуть не через слово талдычат: бойцы, бойцы. А сами этих бойцов, как товар какой-нибудь, за гроши… Какая ж в этом идейность?

Г а л я. Однако ты не возражал, когда тебя самого за деньги из тюрьмы вытащили.

П и р о к с. С тех пор много воды утекло, я кой о чем по-другому понимать стал. Но вообще-то… я, конечно, глупость сморозил, извините.