Непрерывность

В т о р о й. Неудобно. Кругом люди. Неприлично поминать господа всуе при стечении народа.

Ч е т в е р т ы й. Стечение народа не есть стечение обстоятельств.

П е р в ы й. Господа всуе поминать неудобно, а побитым уйти обидно.

Т р е т и й. Аристотель учит: «Из двух плохих предпосылок предпочесть следует менее скверную».

П е р в ы й. А он этим пользуется. Нашей верой. Тихостью нашей. Богохульник. Сегодня же донесу.

В т о р о й. Бесполезно. О нем и так все знают. Но закрывают глаза. Слишком сильные покровители.

Т р е т и й (злорадно). Ничего… Все до времени. Кончатся их игры, начнутся наши…

Уходят.

Затемнение.

Комната Бруно. Б р у н о  и  М а р и я.

М а р и я (взволнованно). Джордано! Ты ведешь себя… по меньшей мере странно. То ты толкуешь о каких-то великих целях, которые поставил перед собой, то сам же лезешь под нож. Чего ты все время выскакиваешь? Чего ты задираешься?

Б р у н о (раздраженно). Остановись… (После паузы, как бы рассуждая сам с собой.) Так уж устроен мир… Если человек почему-либо оказывается на виду, все тут же начинают его поучать — друзья для его спокойствия, враги для собственного. Причем и те и другие руководствуются личным опытом и миропониманием. Но…

М а р и я (нетерпеливо). Я не о том. Ты не понимаешь.

Б р у н о (жестом останавливая ее). Но данный человек именно потому и оказался на виду, что его опыт и миропонимание присущи только ему… Представь, что было бы, когда бы удалось создать некий единый нивелир, под который подогнали бы всех живущих. Миллионы духовных близнецов слонялись бы по миру одним огромным стадом, в одно время принимаясь за еду, любовь, работу, в одно время начиная кричать, плакать, смеяться и прочее.

М а р и я. Все это абстракции. Я говорю о тебе.

Б р у н о. Абстракции, говоришь? И церковь тоже абстракция? Или человеческое невежество? А всячески культивируемый институт догм? Если все это абстракции, откуда тогда возникают конкретные революции? Разве всякая революция, всякий переворот в сознании не есть протест веры против догмы? Отвечай, что ж ты замолчала?

М а р и я (устало). Бесполезно… Говорить с тобой бесполезно… Тебе о камне, ты о горе. Тебе о земле, ты о небе.

Б р у н о (подумав, с горькой усмешкой). Хорошо, давай о камне…

М а р и я. Я люблю тебя, Джордано… Больше жизни…

Б р у н о. Да, возможно… Но я никому не позволю диктовать мне. Даже тебе не позволю. Скорее всего тебе придется уехать домой, в Неаполь.

М а р и я. Нет.

Б р у н о. Быть может, и нет… Не знаю еще. Но скорее всего да.

М а р и я. Если я даже мешаю тебе, Джордано, и если я даже пойму это, все равно я не смогу, не смогу… Я боюсь за тебя.

Б р у н о. Как же мне найти слова, которым ты поверишь?.. Действительно, Коперник сделал не меньше меня, хотя и осмелился заговорить лишь перед смертью. Может быть, и в самом деле высшая мудрость в сознании собственной правоты… Берешь, пишешь все свои соображения, излагаешь все свои аргументы… и в стол, для потомков… Но… Наверное, я не очень уверенный в себе человек. И потому всякий раз я должен увидеть сам и противник должен сам осознать, что ему нечем больше ответить мне: вот тогда-то в его злобе я черпаю силы и уверенность, в его угрозах — вдохновение… Без этого не было бы меня конкретно, меня, Джордано Бруно из Нолы.

М а р и я. Ах, Джордано, как все страшно…

Б р у н о. Этот разговор у нас последний, Мария. Последний на эту тему. Теперь ты знаешь все — почему, из-за чего и как… Больше разговоров не будет… Можешь принять меня таким — хорошо, нет — уезжай…

М а р и я (после долгой паузы). Я… попробую. Но… скажи мне честно — ты любишь меня?

Б р у н о (удивленно). Конечно.

М а р и я. Как же ты можешь тогда так легко?..

Б р у н о (усмехнувшись, угрюмо). А кто тебе сказал, что это легко?..

Входит  М о ч е н и г о.

М о ч е н и г о. Я не помешал?

Б р у н о (резко). Помешали. Почему вы входите без стука?

М о ч е н и г о. Я полагал…

Б р у н о. А вы не полагайте. Стучите — это проще.

М о ч е н и г о. Почему вы так грубите мне, синьор учитель?

Б р у н о (усмехнувшись, жестко). Учитель?.. По праву учителя, мессер Мочениго. Плохому ученику положены розги.

М о ч е н и г о. И все же для учителя вы довольно-таки неинтеллигентны.

Б р у н о. Пометьте себе где-нибудь: интеллигентность не качество, а потребность.

М о ч е н и г о. И в общении со мной вы ее не испытываете, так, что ли, понимать?

Б р у н о. Почти.

М о ч е н и г о. В таком случае… В таком случае… Кто эта женщина?

Б р у н о. Тихо-тихо, осадите-ка слегка.

М о ч е н и г о. В моем доме я не…

Б р у н о (к Марии). Извини, родная, тебе лучше пока выйти…

Мария выходит.

Что это значит, мессер Мочениго?!

М о ч е н и г о (волнуясь). Вы могли бы заметить, синьор Бруно, я никогда не ищу ссор с вами.

Б р у н о. Ну.