Неприятности в раю. От конца истории к концу капитализма

Таким образом, даже если освободительная борьба начинается с противостояния госаппарату, ее цель должна со временем измениться. Ален Бадью противопоставляет новую «аффирмативную» диалектику тому, что он считает классической диалектической логикой негативности, которая из собственного движения порождает новую позитивность. Для него отправной точкой процесса эмансипации должна быть не негативность, сопротивление, воля к разрушению, а новое аффирмативное видение, раскрываемое в ходе События: мы противостоим существующему порядку ввиду преданности этому событию и выводим из него последствия. Без этого аффирмативного момента освободительный процесс неизбежно заканчивается навязыванием нового позитивного порядка, который имитирует старый, а иногда даже радикализирует его худшие черты. Но этому «аффирмативному» понятию диалектики следует противопоставить гегелевское представление о диалектическом процессе, который начинается с аффирмативной идеи, выступающей его целью, но в ходе которого сама идея претерпевает глубокую трансформацию (речь не просто о тактическом приспособлении, но о фундаментальном переосмыслении), поскольку сама идея вовлекается в этот процесс, (пере)определяется ее актуализацией¹⁹. Допустим, есть восстание, мотивированное стремлением к справедливости: как только люди действительно вовлекаются в него, они начинают осознавать, что для достижения настоящей справедливости требуется нечто гораздо большее, чем те ограниченные требования, с которых они начали (например, требования отменить некоторые законы). Конечно, не так просто определить, чем именно является это «гораздо большее». Либерально-прагматическая идея гласит, что проблемы можно решать постепенно, одну за другой. Джон Капуто недавно высказался:

Я был бы совершенно счастлив, если бы крайне левые политики в США смогли реформировать систему путем обеспечения всеобщего здравоохранения, эффективного перераспределения богатств за счет пересмотренного налогового кодекса, введения действенных ограничений на финансирование избирательных кампаний, предоставления политических прав всем избирателям, гуманного обращения с рабочими-мигрантами, осуществления многосторонней внешней политики, которая бы интегрировала американскую власть в международное сообщество, и т. д., то есть вмешались в капитализм посредством серьезных и масштабных реформ… Если после всего этого Бадью и Жижек продолжат жаловаться, что нас все еще преследует монстр по имени Капитал, я буду склонен приветствовать этого монстра зевком²⁰.

Марк Манолопулос ехидно окрестил такую защиту капитализма «капутолизмом»²¹. Проблема здесь не в сделанном Капуто выводе: если всего перечисленного можно достичь в рамках капитализма, то почему бы не остаться в нем? Проблема кроется в исходной посылке о том, что все это возможно в системе координат нынешнего глобального капитализма. Что, если перечисленные Капуто частные неполадки капитализма вовсе не случайные перебои, а структурно необходимые? Что, если мечта Капуто – это мечта об универсальности (универсальном капиталистическом порядке) без ее симптомов, без критических точек, в которых находит выражение «вытесняемая истина»?

Сегодняшние протесты и восстания поддерживаются различными наслоениями, чем и объясняется их сила: они борются за «нормальную» парламентскую демократию против авторитарных режимов; против расизма и сексизма, особенно против ненависти к иммигрантам и беженцам; за государство всеобщего благоденствия и против неолиберализма; против коррупции в политике и экономике (например, против компаний, загрязняющих окружающую среду); за новые формы демократии, выходящие за рамки многопартийных ритуалов. Они ставят под сомнение глобальную капиталистическую систему как таковую и пытаются не дать угаснуть идее некапиталистического общества. Здесь нужно избегать двух ловушек: ложного радикализма («что действительно важно, так это ликвидировать либерально-парламентский капитализм, все другие задачи второстепенны»), а также ложного градуализма («сейчас мы боремся против военной диктатуры и за простую демократию, оставьте пока свои социалистические мечты, они сбудутся позже – возможно»).