Неприятности в раю. От конца истории к концу капитализма

Нельзя не отметить жестокую иронию этого контраста между Берарди и Хардтом/Негри. Хардт/Негри восхваляют «когнитивный капитализм» как дверь в «абсолютную демократию», поскольку объект, «материал» нематериальной работы, все чаще состоит из социальных отношений: «То, что производит множество, – не просто товар или услуги; множество также (и это особенно важно) порождает кооперацию, коммуникацию, формы жизни и социальные отношения»³³. Короче говоря, нематериальное производство непосредственно биополитично, оно – продукт общественной жизни. Маркс подчеркивал, что материальное производство – это всегда одновременно (вос)производство социальных отношений, в которых оно происходит; однако в условиях современного капитализма производство общественных отношений является непосредственной задачей/целью производства: «Такие новые формы труда… предоставляют дополнительные возможности для экономического самоуправления, поскольку механизмы кооперации, необходимые для производства, заключены в самом труде»³⁴. Хардт и Негри утверждают, что это непосредственно социализированное нематериальное производство не только делает собственников все более избыточными (кому они нужны, когда производство является непосредственно социальным как по форме, так и по содержанию?); производители также осваивают регулирование социального пространства, поскольку социальные отношения (политика) – это и есть содержание их работы: экономическое производство становится политическим производством, производством самого общества. Это открывает возможности для «абсолютной демократии», позволяя производителям напрямую регулировать свои социальные отношения, минуя демократическое представительство. Действующую здесь иллюзию кратко сформулировал Альтюссер, заметивший, что Маркс так и не смог оставить «мифическую идею коммунизма как способ производства без производственных отношений; в коммунизме свободное развитие индивидуумов заменяет общественные отношения в способе производства»³⁵. Не эта ли идея коммунизма «как способа производства без производственных отношений» мотивирует Негри и Хардта? Когда общественные отношения (включая производственные) прямо вызываются социальным производством, они перестают быть собственно общественными отношениями (то есть заранее заданной структурной рамкой, в которой осуществляется общественное производство), а становятся непосредственно планируемыми и осуществляемыми, а следовательно, полностью прозрачными. Эта позиция находит свое самое ясное выражение в акселерационистском движении, основанном на том допущении, что единственный радикальный политический ответ капитализму – не протест, подрыв или его критика, не сопротивление ему от имени древних форм общинной жизни, которым угрожает разрушительная сила капитализма, не ожидание его упадка под давлением внутренних противоречий, а ускорение его разъединяющих, отчуждающих, декодирующих, абстрагирующих тенденций³⁶.

Вывод Берарди совершенно противоположен: нынешний «когнитивный капитализм» вовсе не способствует потенциальной прозрачности общественной жизни, а, напротив, делает ее более непроницаемой, чем когда-либо, подрывая субъективные условия любой формы коллективной солидарности «когнитариата»³⁷. Симптоматично здесь то, как один и тот же концептуальный аппарат приводит к двум радикально противоположным выводам. Берарди предостерегает нас от того, что он называет делёзовской «проповедью гипердинамической детерриториализации»: по его мнению, если мы неспособны выйти за рамки принуждающей системы, то разрыв между безумной динамикой, навязанной системой, и нашими телесными и когнитивными ограничениями может рано или поздно привести к депрессии. Берарди делает это замечание в связи с Феликсом Гваттари – его другом, который проповедовал теорию гипердинамической детерриториализации, при этом страдая от затяжных приступов депрессии: