Неприкаянная

Спустя год после ее рождения одна из его жертв, молодая ведьма, за бешеный нрав, побои и надругательство, умирая, прокляла его. Да так, что ни маги, ни ведьмы снять проклятие не смогли. Отдала девушка последние крохи своей жизни, пожертвовала перерождением, но отомстила за себя. Вот тогда-то и вспомнил король о дочери, и именно тогда у десятилетней ведьмочки погибла мать, так и не сумевшая разлюбить бешеного короля, и появился отец, а в королевстве начались гонения ведьм с использованием опыта ненавистных соседей. Запылали на городских площадях костры. Выросли, как цветы после дождя, белые храмы святош. Сейчас в обоих королевствах ведьм нет. Ну как нет… Почти нет. Магичек, впрочем, тоже почти нет, а сильных, обученных так точно. Король очень радел за свою безопасность, да только опоздал ровно на десять лет, ибо его дочь уже была ведьмой, и не простой, а вполне обученной и умеющей учиться самостоятельно, используя для этого дневники и книги матери.

В восемнадцать лет единственная выпускница Магической академии женского пола стала дипломированным бытовым магом, а после скоропостижной, как было объявлено, смерти отца — королевой. Незабвенный батюшка умирал тяжело и долго, а «любящая и скорбящая» дочь, не отходящая от его постели, не уставала напоминать ему обо всем, что он сделал не только с ней и ее матерью, но и со многими другими женщинами и девушками. Почему она оказалась в этом лесу, я в этот день так и не узнала, потому что расстроенная воспоминаниями женщина прервала наши посиделки у горевшего ярким огнем камина. Отконвоировав нас в небольшую комнатку, находящуюся как раз за одной из так заинтересовавших меня дверей, приказала отдыхать и не показываться ей на глаза до самого утра. Вот только интересно, как я узнаю о том, что наступило утро? Окошек-то в комнате нет.

А комната, конечно, заслуживает отдельного описания. Мягкий ковер, небольшой столик у огромного зеркала, пара стульев, кресло и, конечно, кровать. Большая, уютная, обещающая неземное блаженство усталому путнику. Впервые за последний месяц я могу уложить ребенка спать на мягкую постель, застеленную белоснежным бельем, посмотреться в зеркало и наконец-то взглянуть на себя, заняться собой, не опасаясь нападения.

Уже давно уснул растревоженный мною Ангел, а я все не могла оторвать глаз от той, что отражалась в зеркале. Это была не я. Нет. Сильное, натренированное тело было удивительно схоже с моим прежним, но вот рост… Раньше я была выше, намного выше. А еще грудь. Она была больше моей прежней, но это и к лучшему, при смене облика или простой маскировке это может существенно облегчить мне жизнь. Вполне сформировавшаяся девушка и худенький юноша, на взгляд простого обывателя, никогда не смогут сойти друг за друга и если на вас напал юноша, то встреченная через несколько мгновений девушка тут точно ни при чем. Но глаза… Глава приметные. Форма моя, а вот цвет… Большие, чуть вытянутые к вискам, но не черные, а голубые. Такие, как у Ланьи. Волосы, теперь действительно густые, черные, но вот белоснежные, искрящиеся прядки в них это не мое и, как мне кажется, Ланья тоже не имеет к ним никакого отношения. Это Двардский. Это его молния. Его эксперименты. Их тоже придется скрывать. Овал лица тоже не мой и губы не мои. И все же я человек. Девушка. Пусть выгляжу моложе, не на девятнадцать, а на шестнадцать, а парнишкой еще моложе, но возраст дело наживное. Главное, остаться в живых. Ведь мне есть ради кого жить, ради кого бороться. Не знаю, как дальше сложится наша жизнь, но одно я знаю точно. Я сделаю все, чтобы Ангел не просто вошел в великосветское общество, а сделал это с гордо поднятой головой.

Своим внешним видом я осталась довольна, предоставленными апартаментами тоже. Вот только желанные сердцу удобства найти бы еще и можно присвоить им разряд люкс.

Ах, если бы малыш не спал так сладко, то смеялась я бы сама над собой громко и долго, а так… Я ведь нашла! Удобства-то! Сначала нашла две небольшие дверки, одна из которых вела в довольно вместительную гардеробную, а вот вторая… Это было очень маленькое помещение с одним-единственным предметом мебели — тумбочкой.

Довольно долго я честно смотрела на нее, пытаясь понять, зачем она спрятана в этом помещении. Не придумала. Решила потрогать. Рассмотреть. Рассмотрела… Оказалось, все просто! Открываешь дверку, откидываешь к стене верхнюю панель, и предстает перед глазами нуждающихся что-то очень похожее на каменное ведро без дна, с толстыми гладкими стенками. Ухохатывалась я долго и потому не сразу смогла оценить удобство данного приспособления. Камень оказался теплым, яма бездонной, и встал ты с этого чуда чистым, как младенец. Вот только тумбочка. Это я мелкая, а если гость с более пышными формами окажется? Застрянет? Или не войдет? А мелкого засосет или нет? Как-то в доме графа я на такие мелочи внимания не обращала. Жива буду, займусь модернизацией, а пока — спать. Долго. С удовольствием.