Неприкасаемый чин

— Выйдем ближе к вечеру, когда начнет темнеть, чтобы никто не заметил. А пока отдохни, — Бабарыкин снес в угол брезентовые полотнища. — Поспи, а я подумаю.

Девушка покорно улеглась, подложила под щеку сжатые кулаки. Какое-то время ей казалось, что не уснет. Но молодой организм не смог победить страдание и нервное напряжение.

Отец разбудил Наташу, когда свет в щелях между досками уже стал еле заметным.

— Пора, пошли.

Оказалось, что Павел уже избавился от всех лишних вещей. Теперь с ним была только спортивная сумка, куда он сложил все необходимое.

— Так мы будем привлекать меньше внимания. С сумками многие ходят, а с чемоданами единицы. Тем более он на колесиках. Тарахтеть по тротуару начнет.

Окольными улицами отец и дочь вышли к автовокзалу. Они не собирались ехать на каком-то определенном автобусе. Их устраивал любой, идущий в соседний город. Главное сейчас было выбраться с территории, которую целиком контролировал Бахрушин. Павел был уверен, что найдет на него в столице управу. Не может быть, чтобы все правоохранители оказались куплены.

Он оставил Наташу на противоположной стороне улицы. Она стояла под раскидистым деревом, почти не видная в тени, отбрасываемой густой листвой.

Павел покрутился на вокзале, заглянул в кассовый зал. Туда соваться было опасно. Вдоль рядов фанерных лавок для ожидания пассажиров лениво прохаживался полицейский патруль. К тому же правоохранителей совсем не занимали те, кто, почти не прячась, распивал спиртное. Офицер то и дело доставал из кармана ориентировку и сверялся с ней.

Бабарыкин окончательно отверг идею брать билет в кассе, когда увидел, что патруль проверяет документы у немолодого отца с двадцатилетней дочерью.

— По нашу душу, — прошептал он и вернулся к Наташе. — Там опасно. Нас ищут. Если нельзя войти в двери — постараемся войти в окно, — и он повел ее по улице.

Старый добитый «Икарус» — ветеран венгерского автопрома — выехал из-под бетонного навеса перрона и неторопливо покатил слабоосвещенной улицей. Неподалеку от перекрестка водитель увидел девушку и мужчину с поднятой рукой. Такие случаи водила любил. Одно дело — если к тебе в салон садятся те, кто взял билет в кассе. И совсем другое — если человек платит наличными. Тут уж можно и билет не выдавать.

— До Серпухова добросите? — спросил Бабарыкин, когда дверь зашипела и отворилась.

— Как не фиг на фиг, — с готовностью ответил водитель, взял деньги, так и не удосужившись выдать билеты, и посоветовал, — задний ряд сидений целиком свободен. Там даже отоспаться можно.

Загудел двигатель. Автобус, пыхнув черным дымом, покатил по городу. Павел и Наташа воспользовались советом — пробрались в конец салона. Перед ними устроилась компания подвыпивших мужчин. Они и в дороге продолжали выпивать, пуская единственный стакан по кругу.

Мелькали за стеклами освещенные окна домов, фонари. Казалось, что все складывается удачно, и Бабарыкиным удалось обвести полицию вокруг пальца. В притихшем салоне поневоле прислушаешься к чужому разговору. Подвыпившие мужчины болтали:

— А я сам видел. Там воронка такая — по локоть глубиной. И как только он уцелел? — говорил, прикладываясь к стакану, лысый мужичонка в кепке, сдвинутой на самый затылок — и как она там держалась? Будто ее гвоздями к черепу прибили.

— Я думаю, это Бахрушина взорвать хотели. По мне, мужик он правильный. Строг, но справедлив, — вставил моложавый, к которому перешел стакан. — С нашим братом так и надо, а то сопьются и все разворуют. Нового хозяина нам не надо. Этот уже накрал, а другие в четыре руки под себя грести начнут.

— Так и Бахрушин гребет, — вставил лысый в кепке.

— Спорите так, словно от вас что-то зависит. Без нас все решат, — отозвался очередной обладатель стакана с водкой. — А террориста найдут. Я вон в инженерных частях служил, в саперном батальоне. Так менты ко мне прямо домой заявились, в выходной, с утреца. И давай расспрашивать, где я был, что делал. Слава богу, свидетели были, что в тот день я с мужиками под магазином бухал. Так не поленились сходить, проверить.

— В том, что найдут, я не сомневаюсь, — заверил обладатель стакана. — С утра к матери в деревню ездил. Она пенсию как раз получила. Так все автобусы на выезде менты трясут. На посту останавливают, заходят и смотрят. Вроде у них уже фоторобот террориста есть. А мужики под магазином говорили, что не один он, а с девкой.

Новость напрягла Бабарыкина. Город уже кончался. Через пару километров — пост ГИБДД. Он толкнул Наташу локтем в бок.

— Просыпайся. Пошли.

— Куда, папа?

— Так надо. Потом объясню, — прихватив сумку, Бабарыкин стал торопливо пробираться по проходу. — Извините, простите…

Наконец они оказались возле водителя.

— Остановите, пожалуйста, нам выйти надо.

— Ну вот, начинается, — недовольно отозвался водила. — Вы что, не могли в туалет на автовокзале сходить? У меня график, между прочим.

— Не в этом дело, командир. Оказалось, документы забыл. А без них нам в Серпухове делать нечего. Придется возвращаться, завтра поедем.