Непримиримые 2

Хотя, учеба закончилась. Каникулы, вот народ и рад веселью и мероприятиям. К тому же, по словам весельчака-одногруппника Генки, «Нет ничего восхитительнее, чем смотреть на ТАКОЕ огромное количество красивых, спортивных, а что важнее, — полуголых девчат». На резонный вопрос: «А как же мужчины?», — он кисло подмечает: «На кой мне восхищаться потными, сопящими, волосатыми особями, когда есть прекрасные… увлажненные, разгоряченные малышки». Говорить, что за этим следует, не стоит. Генка лишь похрюкивает не то от боли, не то от удовольствия, когда на него тумаки и пинки сыплются градом.

Мазохист… но мы его любим!

После следует игра актера «кто же меня пожалеет, и на вечеринку пригласит?» Вот так, слово за слово, наши договариваются на празднование еще не начавшегося турнира. Я сразу отрезаю, что не могу, дела, и с облегчением выдыхаю, когда от меня отстают…

С командой встречаюсь в спортзале.

— Ирка!!! Круто, что пришла, — наскакивает на меня Леночка. Командная батарейка. Наш либеро.

— Куда я денусь? — усмехаюсь абсурдной мысли, что могу подвести команду.

— Ура! — прыгает она и хлопает в ладоши. — Значит, поборемся…

Потоком увлекают меня в массовые обнимания, оглушая радостными воплями. Стойко выдерживаю атаку поголовного внимания.

— Девчат, — зовет нас Юля Шандырина, капитан команды. — Общий сбор, — со слегка надменным лицом вклинивается в нашу любвеобильную компанию, чему я безмерно благодарна. Еще немного групповухи — и я бы умерла…

— А? Что? Зачем? Пошли, — бурлит толпа, но спокойно утекает за Юлей в дальний конец спортзала, где разложены маты и лестницы спортивные по стенам наляпаны.

— Итак, — только команда оказывается в сборе, тренер подтверждает: — Игры будут идти по кругу, потом финалы. Доигрываем встречу — не разбегаемся, болеем друг за друга. Ребята за девчат, девчата за ребят! Скамейка запасных не спит, не постит новости в телефонах, не забывается в миллионных сэлфи — следит за игрой и всегда готова выйти на площадку. Я верю в ваш командный дух.

Толпа согласно гудит.

— А форма? — Настена Свиридова — хозяйственник, это хорошо. Хотя, она больше смахивает на модель, которую волнует, во что ее оденут перед показом.

— Комплекты выдавать буду под расписку, — грозит пальцем Николай Романович. — После турнира сдать! Кто унесет с собой — стоимость формы ляжет на его плечи.

— А постирать? — вот это резонно. Голос подает Лена. Она продолжает на мне виснуть, но теперь уже руку оттягивает, едва доставая макушкой до моего плеча.

— Знаю я, как вы стираете, — морщится тренер. — Больше смахивает на трюк магического-шоу «Стираю комплект, а вытаскиваю только часть!».

Толпа посмеивается, кто-то предлагает и свои грязные вещи, коль уж такая пляска.

— То шорты, то футболки… — игнорирует глупости Николай Романович, — всегда чего-то не достает! А так я буду точно уверен, что вы отчитались. Сдали все! Дальше уже ответственность на мне и университете. Сдам форму в университетскую прачечную, у них с мистикой не так запущенно.

Опять благосклонно позволяет высмеяться и пару шуток отпустить.

— Так… — Словно многодетный отец нерадивого семейства, тренер пробегается глазами по игрокам, — где Качеткова? — недовольный взгляд на капитана. Юля отвечает за дозвон и извещение команды, поэтому спрашивает с нее.

— Опаздывает, — неопределенно ведет головой Шандырина.

— А Батурина? — лицо Николая Романовича каменеет.

— Заболела, — мрачнеет Юля, глаза в пол.

Вот это фигово, Светлашка — моя угловая, она не такая сильная в нападении, но у нее достаточно грамотный блок и неплохая скорость для быстрых комбинаций. Если ее не будет, значит на замену выйдет та же самая Настя. Не плохая и не хорошая. Средний игрок, но очень озабоченный своим внешним видом, неповрежденностью идеального маникюра, лишними складками на одежде. На теле — боже упаси, скажи ей кто-нибудь про лишний вес, она бы, наверное, и не вышла на площадку.

И, естественно, ожидающая совершенного пасса и медленных соперников.

— Бл***, - как всегда не выдержан тренер. Мы привыкли к его грубоватому языку, но при всей матершинности, препод — удивительно хороший человек. В нем чувствуется сила, доброта и какая-то непонятная, остро осязаемая черта — уверенность в его порядочности и, как бы ни странно прозвучало, воспитанности.

— А Селиверстов где? — дотошно шарится по нашей толпе взглядом тренер и со злым вниманием уставляется на капитана мужской команды.

При звуках знакомой фамилии тоже пробегаюсь глазами по головам и лицам ребят, но Игната не вижу. Выдыхаю ровнее, хотя до сего момента даже не могла глотнуть воздуха.

Нету! Глупость, конечно, я ведь знаю, что он тоже представляет университет, но… упорно не желала думать о нашей возможной встрече.

— Опаздывает, — с задержкой виновато отзывается Степа Ильин.

— Да что за безответственность?! — негодующе плюется Николай Романович, взмахнув рукой.

Команды бурчат, а что остается? Какой спрос с тех, кто на месте?

Пока толпимся за формой, жду в сторонке. Не хочу толкаться. Только народ рассасывается, ступаю к тренеру:

— Сорок четвертый, — называю размер. Так все до меня делали.