Непримиримые 2

Полулежу на матах и с тоской признаю, что мне эта ситуация на руку. Так проще изображать занятость и увлеченность. Мол, в веселой компании — не одна. Бесшабашна и поверхностна. Не горюю, не переживаю, не ищу встреч…

Черт!

По правде не пытаюсь трусливо забиться в угол, найти тишину и переждать жуткий день… Пережить холодность Игната. Равнодушие.

Не знала, что это так больно. Сама просила — получила, а теперь умираю… Медленно, но верно чахну. Какая-то вопиющая по абсурдности ситуация. Требовать, получить — и яриться от бешенства, что дали желаемое!

Прям по-женски — глупо и нелогично.

У-у-у!!!

Так что отчасти Ленчик меня спасает. Не дает полностью погрузиться в уныние и тоску. Что-то щебечет, к разговору ни о чем приобщая и ребят. А я и рада. Смысла почти не улавливаю, да по сути, это не столь важно. Главное улыбаться и кивать, когда толпа соглашается с говорящим и сильно одобрять начинает.

Кукла… болванчик. Пусть так. Не хочу остаться одна! Но не потому, что фобия одиночества развивается, а потому, что страшусь мрака пустоты и звона тишины. Кокон, куда забивалась с детства и откуда совсем недавно смогла выбраться, чтобы глотнуть воздуха полной грудью. Вот только отравлена я… кислородом свободы. Так отравлена, что без дозы ломает. И имя этой дозе — Игнат. Как же он прав… Во всем. Я лгунья. Стерва… Презираю себя за слабость, но он прав. Мне с ним не тягаться в подобных играх.

Опыта не хватает… Выдержки.

Вот и сейчас не уверена, чего больше страшусь — того, что опять себя заточу в липкий плен страхов или того, что может случиться, окажись я в уединении.

Сомнительно повторение, но допустить подобного, как было в уборной на боях или в чил-ауте, не хочу. Не уверена, что устою. Я еще тот вояка, но если даже у них могут нервишки сдать, то что уж обо мне говорить?!

Единственное, придающее чуточку больше уверенности — Селиверстов не показывает своего интереса ко мне. Будто за неделю переосмыслил случившееся и внял здравому голосу. Ни разу не замечаю его взгляда на себе. Даже вскользь пролетающего, отчужденного… Он словно и не знает о моем существовании. Веселится, развлекается, с девчатами обнимается…

Назло собственной гордости и разуму нахожу его глазами. А он и не скрывается — в команде соперниц. Гад! Кактус среди роз. Павлин неощипанный. Девчата и так и сяк перед ним красуются. И кулачками: тюкают — то в плечо, то в грудь, то в живот. Он игриво уклоняется, специально пропуская бóльшую часть, и, кривляясь, принимает удары. Как пить дать — пошлости травит, а девчата жеманничают — на моськах счастье неописуемое.

Тут мимо их толпы с каменным лицом идет миниатюрная девушка. Всем видом изображает неприступность и равнодушие, но задом виляет так лихо, что даже я, неопытная девчонка, понимаю, что внимание пытается привлечь. Своим показным безразличием.

Помню ее — Юля вроде. Во время пляжного турнира Игнат с ней зажигал. В ледяной воде, как тюлень, купался. Ну и она с ним… Ребята сплетничали, что она с Селиверстовым переспала, а утром он ее отбрил.

Не знаю, правда или нет…

Селиверстов Юлю вроде не замечает, увлеченный флиртом с другими, но только она его минует и оказывается спереди, собственнически хватает ее за талию.

Плевать на зрителей! Плевать на турнир, который вообще-то продолжается и две команды упорно разыгрывают мяч!!! Только мое внимание отнюдь не игрой занято, а созерцанием парочки, от вида которой до слез больно. Непревзойденный по садизму эпизод, подогревающий мои чувства до критической стадии АД.

И если вначале вижу, что между ними есть разногласия — девчонка до сих пор не желает перемирия, то Игнату плевать на нее «хочу». Естественно, ведь есть его…

Козлина!

Зло проглатываю гнев — ревность, не более. А ревность — пуста, да и не имею я на нее права. Отворачиваюсь, старательно думая о разговоре своей команды, но уже в следующий миг понимаю, что опять смотрю на Игната. Пока девушка брыкается, тщетно пытаясь вырваться из навязчивого плена, усердно показывая негодование и возмущение, оказывается в еще большей западне — в крепчающих тисках коварного гада. Причем ему эта борьба явно доставляет удовольствие и откровенную потеху. Игнат проворно поворачивает Юлю к себе лицом. И пока она пилит его разъяренным взглядом, он наглым образом ее очаровывает. Эпизод — как в кино. Ядовитая кобра, которая усмиряется от убаюкивающей мелодии и плавных движений заклинателя.

Озорно-соблазнительная улыбка, хитрые глаза, задорно-лукавый взгляд, порхающий по ее лицу… Если девушка и пытается освободиться, то с каждой следующей секундой все менее охотно. Искуситель что-то говорит. Чарует, обольщает без зазрения совести. Неторопливо, размеренно, вкрадчиво. Теперь он удав, а она кролик. Лакомый такой и невинно соблазненный… ужé, даже если будет это упорно отрицать. Няшно-пушистая жертва в когтях клыкастого зверя, наивно полагающая, что он не убьет, а если и убьет, то нежно, с любовью…

Глотку перегрызет, упиваясь кровью. Кишки на всю длину размотает. «Милая, — шепча при этом, — видишь, это не больно. Даже прия-я-я-ятно…»

Абзац, Кашпировский рядом не стоит!