Непримиримые 2

— Остался только сорок шестой, — констатирует безлико Николай Романович, — и срок восьмой.

— Шестой…

Тренер кладет на стол комплект. Склоняюсь над журналом, чтобы поставить автограф.

— Королькова, — задумчивый тон физрука заставляет оторваться от действа, как только беру ручку, — выглядишь не ахти. Глаза впали, под ними синяки, скулы вот-вот кожу порвут. И зрачки твои мне не нравятся, — дотошно рассматривает меня Николай Романович.

— Да я немного… — для вида прокашливаюсь и неопределенно на горло машу.

— Заболела? — хмурится препод.

— Ага, — киваю робко.

— А случаем не… на наркотиках?

— … Вы о чем? — негодую, а про себя гаденько отмечаю, что и правда докатилась до низов.

— Больно отощала, — ворчит недоверчиво тренер, продолжая сканировать взглядом. — Я в реабилитационном подрабатываю. Так вот, ты сейчас смахиваешь на одну из тех, кто там обитает.

— У меня сильнейшее воспаление лимфо-узлов. — Тыкаю в один шарик, который до сих пор полностью не спал. — Простуда… еле хожу.

— Мне таких жертв не нужно… — суровеет Николай Романович, но тотчас его взгляд перепрыгивает с меня куда-то мимо — за спину, и в карих глазах вспыхивает беспощадная радость и облегчение.

Даже поворачиваться не надо, уже догадываюсь, кто за мной. Все чувства обостряются до предела. Предательски-зловредные насекомыши устраивают коллективные эротические танцы, наплевав, что время неподходящее, да и мое самочувствие от слова «хреново». Лучше бы мирно дрыхли, сны красочные рассматривали, да пузики поглаживали — «ляпотааа».

— Селиверстов, — протягивает Николай Романович с таким колючим удовлетворением, в котором выражена вся гамма чувств недовольства и в то же время облегчения. — А если бы у нас была первая игра? — как бы невзначай интересуется.

— Как смог, так приехал, — скучающе отзывается Игнат без намека на осознание своей неправоты и попытки как-то повиниться.

С нарочитым спокойствием веду ручкой в нужной графе журнала, ставя подпись и только оформляю галочку, чтобы скрыть волнение и дрожь в руках, прижимаю к груди полученный комплект.

Я обязана быть нейтральна! Я не имею права оголять свои эмоции! Я сильная!

Оборачиваюсь и на бесконечно долгие несколько секунд окунаюсь в серость глаз соседа. Промерзлую и пасмурную.

Гад! Как он может оставаться… таким безликим?

Огибаю парня, так как он даже не шевелится, чтобы уступить дорогу. Я негордая гордячка! Зачем ругаться из-за мелочи? К тому же он идеально исполняет роль бездушного козла, которому плевать на меня, да и на весь мир в целом.

Но лгать себе бессмысленно — до слез обидно — даже не позвонил. Не написал, узнать, что да как… Отчужденность неприятно колет в груди. Как бы ни отрицала, он мне нравится. А после его слов в уборной «я претендую», так и вообще постоянно сердечко сжимается в глупом порыве. Плюнуть на страхи и поговорить с Селиверстовым.

Но если он держится, значит, и я могу…

Иду, молясь, чтобы ноги меня не подвели. С высоко поднятой головой, прямой спиной. Ступаю прочь от столика тренера и ненавистного Игната. Сворачиваю в коридор с множеством дверей, где судорожно выдыхаю.

Ненавижу Селиверстова!!! Ненавижу его власть надо мной… Черт! Весь день с ним в спортзале? Ужас…

Стоп! Без паники! Я переживу это испытание. Я сильная!

Запихиваю эмоции поглубже и шагаю к нашей переодевалке. Голоса команды слышно хорошо и поэтому легко нахожу своих.

* * *

Соревнующиеся команды примерно одинаковые по силе и уровню игры. Поэтому каждая партия напряженная и затяжная.

Первую игру вытягиваем.

Ребята нас здорово поддерживают, и когда они начинают воевать с педуниверситетом, мы не остаемся в долгу. Кричим так, что едва глотки не срываем.

Битва жаркая, но, к сожалению, мальчишки уступают. Борьба борьбой, а кажется, Игнат не особо напрягается. Просто отыгрывает, без удовольствия и желания победить.

* * *

Несмотря на то, что я новичок в университетской команде, девчата меня хорошо принимают в коллектив. Парни — само собой разумеется. Многие пытаются заигрывать, приобнять, ущипнуть, какую-нибудь милоту сказануть. В общем, из штанов выпрыгивают в надежде произвести впечатление.

Скупо улыбаюсь, зажато отзываюсь — мне совершено не до флирта. Благо, парни, не из обидчивых…

Пока у нас перерыв, играют другие, часть команды валяется на матах. Болтаем, смеемся.

Я — больше для вида, внутри давно струна отчужденности оборвана и фонит. Я бы и рада уйти, но от меня Ленчик Ратыкова не отлипает. Постоянно говорит, что я ей сестру напоминаю. Старшую, а она уехала, и бла-бла-бла…

Не люблю слишком тесного контакта, большого количества посторонних касаний да в голове копания, причем не психологического, а физического. Но этот случай тяжелый — проще терпеть и молчать. Не отбиваться же… К тому же, лучше позволить маленькую, несущественную прихоть хорошей девочке, чем выслушивать море ненужной информации о том, какая я… ее сестра. Так что Ленчик дорывается до моих волос, а я упорно делаю вид, что меня это не раздражает.