Непримиримые 2

А-а-а, надеюсь, со стороны немая сцена пристойно смотрится, а если нет…

Черт! Краска затапливает лицо. Удушливо втягиваю воздух, но уже на уровне паха Игната рвано выдыхаю. Слава богу, что мы не одни… Слава небесам, что он одет…

Взгляд, зараза такая, липнет и никак не желает двинуться выше. Почти отдираю его, заставляя подняться выше. Торс, обтянутый спортивной футболкой с номером один. Боже, как неожиданно! Длинные мускулистые руки, сложенные на широкой груди. Каменное лицо, но взгляд… насмешливый. Эти чертовы губы… О-о-о, боже! Как же я соскучилась!!!

— Ну, всего рассмотрела? — неприкрытая издевка. — Если нет, могу повернуться.

Отмираю:

— Отличная мысль, — выдавливаю ехидное пренебрежение, — и шагай отсюда, пока не наткнешься на очередной косяк русалок!

Блина! Вот зря я это сказала!

Слово не воробей… Поэтому умолкаю, с достоинством ожидая колючки, которую точно отпустит Игнат.

— А ты не ревнуй, — кривая усмешка.

— Вот еще, — вспыхиваю зло.

— И сама хвостом поменьше крути, — прищур.

Звучит предостерегающе.

Он что, мне угрожает? Ревнует?.. Сам ревнует? Вспыхивает идиотская надежда.

— Просто позови, — едва слышно, убивая напрочь нежные чувства и сахарные мечты, — и у тебя все будет!

А вот это вообще вопиющая наглость! Хотя, что удивляться?! В манере Селиверстова предложить очередной перепих, как ни в чем не бывало. Что Юлька, что я… ему по фигу. Кто даст, ту и возьмет…

Поднимаюсь на ноги, демонстративно отряхивая несуществующую грязь:

— Что будет, Селиверстов? — тихо, но так, чтобы парень четко слышал каждое слово. — Головная боль? Ссоры с родственниками? Бессонница, нервозность, вечный беспорядок, занятая ванная комната и захламленный шкаф?

— Ну, — без капли обиды и уязвленности парирует интимно Игнат, — бессонницу точно обещаю, а остальное — по желанию…

— Ты неисправим! — отворачиваюсь порывисто, с неудовольствием качнув головой и нервно смахнув растрепанные волосы назад, потому что прическа катастрофически испорчена, и это уже не тугая коса, а черт-те что…

Но тут во мне оживает с пущей яростью стерва. Наклоняюсь предельно эротично, по крайней мере, насколько могу это из себя выжать, и с деланной неторопливостью поправляю на своих кроссах шнурки. Вот прям, кровь из носа необходимо это сделать именно сейчас и именно ТАК! Оттопырив непристойно зад! Пока за спиной Игнат. Смотрит.

А памятуя его любовь к моему заду — так первая необходимость в жизни!

Когда дыхание соседа обретает совсем не ровную направленность, скорее учащенную и обрывистую, а жаркие потоки начинают и меня касаться все горячее и интенсивнее, да так, что возбуждение передается жгучей волной, а чего я совершенно не хочу… Мажу взглядом по стоящему парню, со злой радостью подмечая его неизменную реакцию на мою вольность.

Блина, сук*** во мне укрепляется, да так, что я готова еще выкинуть нечто развратное и «нечаянно» потереться о бедро соседа! Но, думаю, перебор будет… и так его неплохо… распирает.

— Хозяйство подбери, а то играть не сможешь, — как бы мимоходом и не без едкого удовольствия. Видимо, самоутверждаться женщине просто необходимо. Хотя бы раз в день! И плевать, за чей счет и каким способом! Главное, чтобы самооценка резко взлетела до небес, и на голову обрушился статус «божественно соблазнительна!», и плевать, что от роковой обольстительницы в тебе ни черта.

— А ну, заканчивайте балаган, — строго окрикивает свалку из тел нашей команды Николай Романович. Это и меня чуть отрезвляет. Народ нехотя расползается, усмиряется.

— Один-один, — роняет охрипло Игнат, и вскоре спиной чувствую прохладу и свободу. Он что, какие-то соревнования между нами затеял, а я и не в курсе?

Дрожь прошибает тело, но остатки неуместного возбуждения сметаются, когда слышу возмущенное:

— Ира! — топает обиженно ногой Ленчик. Абзац! У меня из-за нее уже глаз начинает подрагивать. — Я косу не успела резинкой закрепить! — надувает губы.

— Только не говори, что опять меня мучить будешь, — строю измученную рожицу. — Может просто хвост? — С надеждой.

— Нет! — категорически, будто я предлагаю неслыханную безвкусицу.

Положение спасает свисток судьи, извещающего об окончании матча.

Жму плечами:

— Потом, хорошо? — очень надеюсь, что Леночка устанет, вымотается и оставит меня в покое.

— И не думай, что сбежать сможешь, — миролюбиво грозит Ратыкова, руша хрупкие мечты на обратное.

Часть 4 Глава 48 (Так и до фобии замкнутого пространства недалеко)

Ира

Игра за нами, хотя сложные четыре партии приходится отскакать пуще бывалых пяти. Я едва не падаю от усталости. Перед глазами мухи черные летают с пугающей настойчивостью, да горло начинает драть от сухости. Не уверена, что осилю остальные матчи.

Блин, но и команду подводить нельзя. Если уйду, у них одного «угла» не будет. Причем, без ложной скромности, основного. А впереди самые сложные игры…

Нужно бы энергетика выпить, да сил нет даже на улицу выйти. Попросить бы кого… С досадой обвожу зал глазами, Родиона нет. Жаль.