Непримиримые 2

Из меня словно весь воздух разом вышибают. Порывисто отворачиваюсь, но заслышав смешок, понимаю, как двусмысленно выглядит моя реакция. Опять ложусь на спину.

— Ирк, — мурчит Игнат, — ты так забавно реагируешь, будто никогда ни о чем подобном не говорила, да и вообще парня в своей постели впервые видишь.

— Я тебя умоляю! — фыркаю нервно, горько осознавая, что отчасти он прав.

С Лианг Джи несколько раз чуть до секса не дошло. Это было что-то наподобие невинного петтинга, и заканчивалось легкими поцелуями и поглаживаниями. И с возбуждением парня я, конечно, сталкивалась… Не в голом виде, но все же… И в постели, естественно, была. Даже спала… Спала! Ну да, чуток побаловались, поцеловались, и спатки…

Лианг меня ни разу ни к чему не принуждал. Он меня… берег. Уважал мое мнение и прислушивался к желаниям… Повторял, что я его Гуаньинь. А с богами нельзя, как с обычными людьми. Я улыбалась, пыталась возражать, но Линь Джи было не переубедить. Да, он меня обожествлял… Отчасти, это подкупало. Приятно быть кем-то важным!

— И много их было? — уточняет Игнат холодно.

Меня накрывает волной возмущения, негодующе смотрю на парня.

— Кореец этот? — огорошивает Селиверстов хмуро.

— Ну, знаешь ли! — выдыхаю гневно. — Во-первых, китаец, — беру себя в руки.

— Да какая хрен разница? — злится ни с того ни с сего парень.

— Не матерись, — отрезаю спокойно, — разница есть. В национальности, менталитете, истории, культуре… Во-вторых, не твоего ума дело.

На языке опять вертится язва по поводу распутных баб, что вечно вьются рядом с соседом, и промеж дела затребовать справку от врача… Но пока достойно сформулированной колкости не придумала, молча соплю.

— У тебя с ним серьезно? — продолжает допрос Игнат.

Ноут! Нужно бы запаролить вход, а то кто его знает, что Селиверстов учудит. Не дай бог полезет…

Блин, там много личного. Видео и фотки… мои! Я…

— У тебя с ним серьезно? — повторяет с нажимом парень, сверля меня недобрым взглядом.

— Селиверстов, — начинаю строго, — уровень твоей бестактности пугает!

— Я не специально подсмотрел, комп был открыт, — без толики сожаления заявляет сосед. — Так «да» или «нет»? — требует ответа.

Меня начинает потряхивать от злости.

— Не хочу больше с тобой говорить. Ни! О! Чем! Либо заткнись, либо уймись! — закрываю глаза. Делаю вид, что хочу спать, но взгляд парня не дает покоя. Аж жжет.

— Я, пожалуй, в зале посплю, — бросаю сухо. Сдергиваю с Игната одеяло, с облегчением отметив, что сегодня трусы надеть не забывает.

— А мне как спать? — реплику оставляю без комментария. — Я же замерзну…

— Так найди другую постель, где согреют! — радуюсь мелкой победе.

— Меня эта устраивает, но мой обогреватель какой-то ущербный.

Проглатываю обиду. Демонстративно заворачиваюсь в одеяло и шлепаю прочь из комнаты.

Уже лежа на диване в зале долго мучаюсь, кручусь, верчусь, если и проваливаюсь в сон, то короткий и оборванный. Когда просыпаюсь в очередной раз, испуганно охаю:

— Блин… — чуть отшатываюсь к спинке дивана, пытаясь быстрее сообразить, где я и что происходит. — И-Игнат?..

Парень, уткнувшись лицом в руки, сложенные на коленях, сидит на полу прямо около меня, точнее прислонившись плечом к дивану возле моей подушки.

— Ир, — просительно бормочет чуть слышно, — пойдем наверх. Я… не могу без тебя спать.

— Селиверстов, ты… блина, — трясу сонно головой, пытаясь собрать вялые мысли в нечто четкое. — А как раньше спал?

— Нормально, а теперь не спится. Привык…

— Что? Да мы только две ночи вместе проспали! Какая к черту привычка?

— Не знаю, — бурчит Игнат в никуда, продолжая скрывать лицо в окрещенных на коленях руках. — Но мне с тобой хорошо спится. Пойдем…

— Неа, мне и тут отлично, — отворачиваюсь.

Что с ним происходит? Чокнулся?

Черт, а может, принял чего опасного?

— Ирк, я не шучу, вернись в комнату, — голос ровный, тихий, вкрадчивый. — А не то я тебя насильно поволоку.

— Псих… — без злости, скорее забавляясь.

— Мгм, — не отрицает и это настораживает, — но обещаю себя вести прилично. Не приставать… с неудобными вопросами.

Кошусь. Шутит или нет?

Блин, а ведь подкупает примирительная манера общения. Не хамит, не рычит. Просит. О, как… Видать, и впрямь фигово ему. Да и мне тоже… спать на узком, коротком диванчике… не сахар.

— Что, без одеяла плохо? — подмечаю язвительно.

— Холодно, — соглашается вяло.

— Или темноты боишься? — ложусь на бок, рукой подпираю щеку, сердито глядя на парня.

— Типа того, — ворчит Игнат. — Пойдем, а… — наконец поднимает голову, но на меня не смотрит — перед собой… в никуда.

— Сказку рассказывать, петь колыбельную или укачивать не собираюсь, даже не умоляй, — отрезаю нарочито строго.

— Пойдет, — Селиверстов поднимается на ноги, дружески протягивает ладонь. Несколько секунд гляжу, а когда моя оказывается в его, «капкан» сжимается крепе:

— А одеялко приткнешь?..

— Если только роже твоей, чтобы доступ кислорода перекрыть, — соглашаюсь лениво. Селиверстов осторожно дергает меня на себя, помогая встать. Я ему благодарна, сама бы с трудом и со скрипом — тело затекло.