Непримиримые 2

— Правда? — в тоне опять нотки, заставляющие задуматься глубже, чем раньше воспринимала ситуацию. — Я вас познакомил, а потом допустил связь во благо проекту, — новость за новость. Одна громче и оглушительней предыдущей. — Он сын своих родителей, а они были убеждены в полезности моих работ. Лианг, — папа умолкает, причем надолго, — просил лишь не мешать вашему общению. Ты знаешь, как я отношусь к парням в твоей жизни. Понимаю, что неправильно и слишком категорично, но таков я… А тут, — усердно трет переносицу, снимает очки. Крутит в руках. — Намеренное попустительство — ничем не лучше тирании, принцесса. Я терпел, сколько мог, а потом… Попросил его остановиться и отпустить тебя. Он отказался, тогда я встретился по этому вопросу с его родителями. Они пообещали разобраться, но как оказалось, он их тоже не желал слушать. Он все отчаяннее жаждал тебя, а его родители — немедленного вашего разрыва.

— И тогда они, — заканчиваю мысль, — решили дело кардинально. Закрыли проекты, финансирование, а мы… поехали домой.

— И если сейчас Лианг вернулся с деньгами и предложением, думаю, сила его любви победила предубеждения, стереотипы и семейные традиции.

— В его любви нет любви, пап. Лишь уязвленная гордость, — тотчас жалею, что это говорю и потому бесшабашно улыбаюсь. — Давай не будем больше о прошлом. Мне предстоит вечер с этим парнем и несколькими представителями элиты, которых нужно обаять на финансирование. А с прошлым мы разберемся, пап, — заверяю с легкой грустью. — Мы с тобой сильные! Мы же — семья!

— Я горжусь тобой, моя принцесса! — дрожат губы папы, и только успеваю увидеть слезу на его лице, он выключает связь.

Уже на выходе из дома, пытаюсь дозвониться до Шувалова, предупредить, что меня не будет. Он же просил!

Телефон не отвечает. Я нервничаю.

Садимся с Ксю в такси, Тоха и Лана отмахиваются, — им метро роднее, — и пожелав мне удачи, в обнимку идут прочь.

— Я, наверное, к Родиону на работу заскочу по дороге, — мрачно рассуждаю, озвучив водителю конечную точку и промежуточные — кафе, куда Ксении нужно, и клуб Шумахера. — Если не окажется на месте, передам, что заходила. Так хоть с меня ответственность будет снята, что он не в курсе, куда я пошла.

* * *

Ксю уже собирается вылезти на своей остановке, как морщит нос, пальчиками ковыряется у меня в стойке воротника:

— Забыла сказать, — по коже неприятно чиркает, — бирочки и ценники не отрывай, — бровями играет. — Наряды недешевые, повезло, что знакомая хорошая в салоне работает. Дала под мою ответственность. Поэтому максимально осторожно и предельно…

— Аккуратно! — продолжаю за Ксю. — Помню, любимая.

— Вот и отлично! — легкомысленный жест дланью и Ксения выпархивает из машины.

На входе в клуб чуть мнусь. Не привыкла без Родиона тут бывать и понятия не имею, как на меня отреагирует охрана и пустит ли.

Статные, крепкие и презентабельно одетые мужчины чуть за тридцать, — шатен и почти лысый, — кивают в разнобой и расступаются, точно зная, кто я.

— Привет, — выдавливаю зажато, уже ступая между ними. Торможу. — Шувалов на месте?

Мужчины переглядываются и лысый заверяет:

— На месте.

— Спасибо, — благодарю напряженно и торопливо иду в клуб.

Времени мало, опаздывать на важную для моей жизни встречу из-за того, что не могу предупредить Шумахера о своих делах — вопиюще неправильно. Чертыхаясь, миную гардероб и поднимаюсь на второй этаж, где бывала уже не один раз. Охранник на разделительной площадке между этажами меня пропускает безмолвно.

Квадратное фойе и два коридора, — в одну сторону кабинеты: директора, зама, пультовая, в другую — хоз. подсобка, комната персонала, уборная и внутренний вход в клуб, которым любит пользоваться Шувалов, чтобы туда-сюда по этажам не ходить.

Уже в фойе с шага сбиваюсь. На мягких диванах едва ли не групповуха с участием Грача, Рыси и двух девушек.

Тихо ступая, чтобы не помешать, почти миную вечеринку для взрослых, как едкое:

— Пташка пожаловала, — скабрезная ухмылка Рыси и пустой взгляд пробирают до мурашек.

— Иди к нам, — ржет его друган. — А то зае*** уже нос задирать и целкой бродить.

Жуть как хочется нахамить или послать, но в таком угаре парней лучше не бесить:

— Нет, спасибо. Моя целкостность меня устраивает, — ограничиваюсь сухим и веским.

— Тогда какого х***, приперла, п***? — ощеривается Рысь, дергая свою девушку за загривок и с размаху втыкая носом в свой пах: — Соси, бл***ща!

— Передать кое-что нужно, — не желая больше наблюдать животных, решительно иду в кабинет Шумахера. — Удачно повеселиться…

— Да-да, — догоняет в спину глумливое Грача. — Он тебя ждет!

— Точно, — значимо поддакивает Рысь, — тебя, сук***, и ждет!

— Еб*** и ждет, — тонет в раскатистом дружном гоготе. Душу шкрябает неприятная мысль, но на ней не застопориваюсь. Лишь волнение по телу прокатывается. Торможу возле кабинета и робко стучу:

— Шум?..

Молчание.

— Шум? — стучу настойчивее, но, так и не услышав ответа, заглядываю.

Блин! Ну и гадюшник. Будто несколько дней гуляли.