Непримиримые 2

Потом она большей частью сидит, но если и танцует, то выглядит подавленно.

Глупость, но уже подумываю и мне под шумок к ней подойти, пригласить. Но нет… держусь. Она просила — на людях без эксцессов.

Правда держусь. По крайне мере не в открытую домогаюсь.

Но один раз, как маньяк озабоченный, рядом стою: травлюсь ее запахом, с жадностью воскрешая в памяти эмоции от близости.

С садистской радостью переживаю тугую боль желания, каленым железом по венам растекающуюся и с желчной грустью констатирую — не проходит моя одержимость, что бы ни делал, и как бы ни мечтал об излечении…

Идиот. Так и есть, ведь до последнего надеюсь выздороветь и отступиться, но нет…

Малой кровью не обойдемся.

— Бла-бла-еб.

От знакомого голоса даже перекашивает. Нехотя отрываюсь от просмотра любимого домашнего видео, которое осталось единственным напоминанием о связи с Иркой.

— Мандатрепка, — выдыхаю сокрушенно, выключая ролик.

— Опять предаешься унынию, — не спрашивая, можно ли, рядом со мной садится Вика. Вроде спрятался поглубже, никому не мешаю, Ирку не допекаю — тихо-мирно сижу в своем мирочке и никого не трогаю. Вот, что нужно этой чертовке?

Стоп, что значит опять? И откуда ей знать про уныние?

— Ты о чем? — настораживаюсь и мобильный в карман засовываю.

Вика закатывает глаза:

— Бл***, ты все еще, как последний зад***т, порнушку пятисекундную смотришь, а она, — кивок на зал с вип-столиками, где наш банкет проходит, — по рукам идет?

Так как дар речи меня не желает навещать, — я в банальном ступоре, — сеструха Гордеева морщится:

— Да, парень, — качает головой, — видать, тебя реально от любви клинит и с памятью полная жо***. — Глядит с укором и брезгливой жалостью. — Че вылупился так, словно я твоя вселенная?

— Да ты моя могила.

— Да ну на?! — хмыкает девица, а потом расплывается похабной улыбкой: — Ну да, ну да, — кивает в такт словам. — Приятно осознавать, что нежные яйца Багз Банни в моих коварных руках.

Непроизвольно ноги перекрещиваю и по сидению ерзаю. Вот правда, прям ощущаю ее когти на своем хозяйстве — меня аж передергивает от липкого страха.

— Да расслабься, если я тебя уже не сдала, это что-то значит.

— И что это значит? — обретаю способность говорить. — Точнее, что это ВСе значит?

— Что я тебе не враг, несмотря на то, что ты бла-бла-еб.

— Если я тебе не враг, какого хера ты около меня трешься? Твой братец ясно дал понять, что мы должны быть вне досягаемости друг друга.

— Я тя умоляю, — фыркает Вика и, отмахиваясь, на спинку дивана отваливается. — Он за мою честь волнуется, ну там… за сердце… репутацию семьи. Бл***, тебе ли не знать, что от чести той… только слово осталось, а о репутации семьи — лучше молчать, ибо сводки газет и новости инета пестрят такими подробностями, что меня даже уход в монастырь и отречение от фамилии не реабилитируют. Ну а сердце, — девушка прогуливается взглядом по моему лицу: — Его ничем уже не раскачать — слишком в цинизме утоплено.

— Хоть кто-то в вашей семье адекватен, — выдавливаю не то смешок, не то тяжкий выдох.

— Знаю, потому и изгой, — цыкает досадливо чертовка, поджав полные, ярко накрашенные губы. — Пиз***, - скашивает глаза, чуть погодя. — Ты так до сих пор с ней не поговорил?

— С кем и о чем? — прослеживаю за взглядом Вики и мрачнею. Ирка с Лиангом танцует.

— Всю ночь говорили, что нужно решительно с этим разобраться.

— Что мы делали всю ночь? — я не тупой, но в данный момент и с данной девицей тупой, поэтому уточняю.

— Бл***, ну не еб***сь же мы, — возмущается праведно Вика, а меня в который раз стопорит. Не знаю, что девчонка читает на моем лице, но ее становится безмерно удивленным: — Ох***ть, ты что думал, мы трахались?

Нет слов, лишь башкой неопределенно мотаю.

— Да умечтайся Банни, — с таким колючим подтекстом. Заминка не в тему: — Хотя, попытка была, — не применит добавить. — В машине, пока ехали ко мне… Но у тебя психологическая травма и большую часть ночи я была твоим психоаналитиком и другом, — а взгляд-то, взгляд, лучше бы пристрелила, не так стремно бы было. — Слушала сопливые признания и смотрела порно-видео. Правда, одно и тоже… и короткое, и не совсем полное. Какие-то обрывки, хоть и весьма колоритные…

Интуитивно руку к карману прикладываю, будто проверяю на месте ли сокровище.

— Ну а может, ты ими пытался свою мужскую немощь реабилитировать в моих глазах…

— Я тебе его показал? — уточняю самое важное, игноря язвы и подколы.

— Раз сто, — морщит нос Вика.

— Твою мать! — утыкаюсь лицом в ладони.

— И я о том же! — добивает стерва. — Неужто нельзя было что-то в более профессиональном ракурсе снять? Несколько сюжетов…

— Заткнись, тошно, — прошу по-хорошему. — Я не должен был…