Непримиримые 2

Чтобы избежать волнений, папе и бабушке написала, что пару дней в городе побуду, мне нужно хотя бы голос восстановить. Благо, из-за отдыха связки чуть отпускает, но все равно хриплю.

Первым делом об Анюте вспоминаю. Если она с Зуром, то, возможно, ее квартира пустует. Может… Снежикова бы позволила у нее пару дней пожить. Но Нютка телефон с утра не берет, а потом я так погружаюсь в самобичевание и переживание случившегося ночью, что забываю напрочь о звонке. Но выныриваю как раз из-за входящего.

«Лианг».

Говорить с ним… не вариант, поэтому сбрасываю вызов и отписываюсь.

«Голова болит, дай поспать».

«Если не ответишь — я его убью!»

Прямо в лоб и сразу отрубает вопрос, а знает ли…

Поэтому пишу:

«Не трогай его. Он… болен. А говорить не могу — голос сорвала. Мне лучше молчать».

«Я должен тебя увидеть».

«Плохая мысль…»

«Ты же понимаешь, что я все равно тебя найду. Но тогда будет только хуже».

«День-два… Дай пару дней».

«Сегодня на банкет».

«Издеваешься?»

«Хотеть тебя видеть!»

Зло запихиваю трубку под подушку и некоторое время игнорю пиликанье.

Черт! Этот идиот ведь правда, бойню начнет.

«Буду! — коротко и по делу. — А теперь отстань!»

«Прости… Я тебя любить!»

Ненавижу! Жуткое слово. Оно и раньше мне не нравилось, а теперь… У меня любовь ассоциируется с садизмом, деспотизмом и болью!

Непереносимость вырабатывается. Если услышу еще раз — вытошнит!

Хорошо, Лианг умолкает.

Игнат

Знание — медленная и мучительная смерть с особым извращением. Жуткое расшатывание рассудка до состояния «полный раздрай». С каждым днем ощущаю ее приближение все острее.

Не знать и маяться — было детскими заскоками по сравнению с Адом, в котором пребываю последнее время. И ни хрена не благодарен Ксении за правду. Подыхаю в стороне от Ирки, а подступиться пока не знаю с чем и как. Вот и на банкет еду без охоты и с невнятным настроем расставить точки над «i».

Если по чести — достали уже банкеты, но это неотъемлемая часть турнира, да к тому же для кого-то единожды случается, поэтому к клубу Голема подъезжаю почти вовремя.

Иришку нахожу глазами не сразу. Она в углу своего столика. Жалкая, потерянная. Даже сердце колотится от предчувствия нехорошего.

Краем уха слышу, что у Родиона ночью срыв был. Толком понять, что за срыв, точнее в чем заключался, не получается, но судя по тому, что Шляхер рядом с Корольком — конфликт исчерпан. Правда, чуть коробит присутствие старшего Шувалова. Он раньше не посещал такие мероприятия. Да они, по сути, только для участников «+ гость».

Так или иначе, Ирка сидит с Родионом. Напряженная, неулыбчивая. Он пытается с ней говорить, но соседка если и отвечает, то либо головой жест, либо односложно, с каменным лицом.

Ломаю глаза, стараюсь считать, что происходит, даже своих тормошу, но парни лишь плечами жмут — сами ни черта не понимают. Слух прошел, а конкретики ни у кого не выведать.

Кошусь на Лианга, и только по его гневному взгляду понимаю, что и правда что-то случилось. Причем такое, что парень на грани выйти и тени: не скрываясь, пилит Шувалова убийственным взглядом.

На душе шквал эмоций. Тоже гипнотизирую Иришку, и однажды она мне отвечает. Пусть недолгим, но таким взглядом… тревожным и виноватым, что буря внутри лишь разыгрывается сильнее. Словно ищет у меня поддержки, спасения.

Меня подергивает на стуле, сердце долбит жуткий ритм где-то в голове. А вызов на выход на свое награждение даже не слышу — благо, Савинов Олег ощутимо толкает:

— Верст, тебя!

За наградой шагаю в прострации, жадно обдумывая, как Иришку выловить. До того приятна мысль, что ни черта больше не интересует, и благодарность буркаю, на отвяжитесь: «Всем спасибо».

Торопливо, но без спешности покидаю сцену. Одолеваю ступени, а глазами столик Шумахера ловлю.

Что, если этот муд*** вчера с угара натворил чего?

От едкой мысли аж разъедает все внутри. Уставляюсь на Шувалова. Парень еще жальче Ирки. Паскуда реально выглядит так, будто натворил дел и теперь места себе не находит.

Удушливо прохожу мимо своих, под гомон ребят:

— Верст! Верст! Верст! — скандируют отлаженно.

— Выйду, — брякаю с неудовольствием. Нельзя мне здесь оставаться. В руках зуд, да в башке только кровавая мыслишка — Шляхеру морду набить. Даже если ничего не натворил, все равно заслуживает, ибо не хер засматриваться на чужое!

Иду в бар. Благо, для нас Голем банкетку оставляет, но клуб продолжает работать для простых смертных.

Тут хоть затеряюсь на время.

Уже у стойки мелькает приятная идея напиться, но вовремя себя одергиваю — не имею права на слабость. Буду за Иришкой следить и Шумахером, и конечно, Лиангом. Подгадаю момент и…

Я на грани. Нужно мягко с Корольком поговорить, не давить, а признаться… И тогда, если я ей реально нужен, а по словам Ксении, более, чем нравлюсь, она не устоит. Хоть чем-то себя выдаст, а я зацеплюсь… найду нитку и размотаю клубок. Главное, вывести на чистый и открытый диалог, пусть хитрыми и грязными уловками.

Немного проветриваюсь и возвращаюсь в зал, где тотчас режет глаз картина танцующих Иришки и Шумахера.

Королек напряжена, даже улыбки не выдавливает.