Непримиримые 2

— Условия аренды обычно таковы, что нужно вносить средства сразу за несколько месяцев, плюс к этому еще и процент агентству, квартплата… Это довольно крупная сумма. А потом каждый месяц, помимо общих расходов на еду, одежду, нужно будет еще и твою квартиру оплачивать…

— Я буду сама, — бубню в пол. — Только работу найду, если не выгорит с универом.

— Ириш, ты привыкла тратить, не задумываясь.

— Я? — аж глаза выпучиваю.

— Да, я не говорю, что ты мот, но покупка машины — тому свидетельство. Какая студентка может себе позволить подобное?

— Но я делаю покупки крайне редко!

— Знаю, но можешь сделать чек сразу на круглую сумму. Не забывай, каждый твой транспорт сжирает неплохую сумму: бензин, обслуживание.

Опять прикусываю язык. Папа прав, но если бы я знала, что случится такая засада, ни в жизнь бы не купила машину… А сейчас уже сделанного не вернуть, а продать тачку — так потеряю приличную сумму. Авто на любителя… я не найду покупателя с достойной оплатой в кратчайшие сроки. Да и… я так к ней прикипела…

— Угу, — киваю вяло.

— К тому же денег… нет, — признается папа, и теперь уже я на него таращусь.

— Как?

— Все свободные средства я отдал Амалии на восстановление дома, поэтому, принцесса, нам нужно ужаться. Я не говорю голодать, но некоторые просьбы, такие как покупка или съем квартиры, придется отложить на потом.

— Что? — на время теряю дар речи. — Пап? Но так нельзя… — выдавливаю, словно мне стало тяжело дышать.

— Ты же умная девочка, по крайней мере, я был о тебе такого мнения, — трясет головой отец, а меня убивают его слова. — Им очень нужны деньги.

Меня распирает от возмущения. Получается… Селиверстовы оккупировали всю нашу жизнь, наше пространство! Нет никакого шанса избавиться от Игната, от его наглого рыжего кота…

И мне… мне придется с этим мириться?!

Это катастрофа! Причем такого масштаба, что я и не подозревала!!!

— Да им все нужно! — больше не скрываю негодования. — Ты! Наш дом! Моя комната! Наши деньги! И даже поддон для кота!

— Ира! — строго одергивает отец. — Так нельзя! — поднимается на мой уровень и грозно сверлит взглядом.

— А как можно? Как ты и Амалия? — вижу, что отец напрягся, как его лицо багровеет, желваки кожу на скулах натягивают. — Расскажи, пап, как давно вы вместе? — не то чтобы хочу вывести его на эмоции, но я так обижена, что порю горячку, да и откровенно накипело. — Очень хочу знать грязные подробности вашей «не аморальной», — делаю пальцами кавычки, — связи рядом с умирающей женщиной… твоей женой. Заметь, моей мамой!.. Научи житейской мудрости, как более низко поступить с…

Щеку обжигает, в голове повисает звон и закладывает уши. Прикладываю руку к горящему лицу.

Меня никогда не били. НИКОГДА!

Это обжигающе… отрезвляюще приятно…

— Сереж… — обрывается неожиданная реплика, и мы с отцом одновременно уставляемся на Амалию, которая стоит в тени лестницы, рядом с коридором, где скрыты комнаты.

— Мали, у нас разговор с дочерью, прошу, уйди… Ты забываешься! — сжимая кулаки, вновь переводит на меня взгляд папа. — Не смей меня осуждать!

— ПростиТЕ, отец, я так понимаю, в этой семье только мне нельзя вести себя аморально? — это даже не вопрос, это укор — крик души.

— Ира?! — вижу на лице родителя массу чувств и в том числе раскаяние, но мне плевать. Никогда он на меня не поднимал руки, а теперь… Да, вывела. Да разговаривала дерзко. Но ведь и он не прав! Он… меня уже неделю не хочет выслушать — судит только по словам и поступкам Игната! Я этого не заслужила! — Ты же не такая, — трясет головой виновато. — Обида уляжется, и ты все трезво оценишь.

— Уже! — порывисто отворачиваюсь.

— Ир, — ловит меня папа за запястье. — Не горячись, — тянет примирительно, — к новому учебному году, возможно, что-то придумаем…

— А сейчас как мне быть с моей жизнью?

— Не делай скандала из ничего, — бурчит папа. — И не кусай руку, которая тебя кормит!

Махом освобождаюсь из хвата:

— Вы правы, папа, ваши длани только целовать! Что ж… — кивок, — сама что-нибудь придумаю…

Уже почти ступаю на лестницу, как замечаю Амалию. Она не ушла — стоит в стороне, во взгляде сожаление.

— Ир, — с мольбой в голосе шагает ко мне, на глазах сверкают слезинки, — мы съедем. Прямо сегодня же… — касается моей руки. Отдергиваю, но не потому, что противно, а потому, что не привыкла… Меня редко кто жалел. Когда мне хотелось внимания и участия — родным было не до меня, а потом… со временем необходимость как-то отпала вот в таком материнском участии. Оно меня пугает.

— Зачем? — с вызовом. — Не слушайте моих истерик, у меня ПМС!

— Ира, прости, — опять догоняет извинение, когда шагаю на лестницу.

Даже стыдно становится. Амалия ведь и правда загнана в сложную ситуацию. Нет ни родственников, ни знакомых, кто бы мог их приютить. Она потеряла все, что наживала долгое время… Но, черт возьми, моя ситуация тоже непростая, а еще, и это самое главное — это! Моя! Ситуация!

* * *

В несколько шагов поднимаюсь наверх.

Знаю, что сделаю… я смогу… должна! Избавиться хотя бы от одного сероглазого. Того, кто меня бесит до спазмов в животе… До сумасшествия души. Раздирающего изнури безмолвного вопля!