Непримкнувший. Воспоминания

Еще в начале 30-х годов Н. Вознесенский выступил с серией статей, в которых пытался раскрыть закономерности развития советской экономики. Над этой проблемой он работал и в последующие годы. Познание и использование экономических законов клал он в основу и своей практической плановой работы.

В 1935 г. Вознесенскому была присвоена степень доктора экономических наук, в 1943 г. он избирается академиком.

В 1947 г. вышла книга Н. Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны». Стало достоверно известно, что рукопись этой книги была с карандашом в руках прочитана Сталиным. Он сделал к ней некоторые вставки и редакционные поправки. Книга получила Сталинскую премию 1-й степени. Всю премию за книгу в размере 200 000 рублей Н. Вознесенский пожертвовал на содержание детских домов для воспитания детей воинов, партизан и советских работников, погибших от рук оккупантов.

Это не помешало Сталину через год занять в отношении этой книги диаметрально противоположную позицию. Вознесенский к тому моменту уже был в заточении и ожидал своего смертного часа. Книга была изъята из библиотек как антимарксистская и вражеская. А на следующий год при рассмотрении вопроса о присуждении Сталинских премий новым лауреатам Сталин заявил:

– Здесь вносится предложение дать премию профессору Лященко за его «Историю народного хозяйства». Я согласен. Его книга куда богаче и интереснее, чем книга этого… как его… (Сталин несколько раз щелкнул большим и средним пальцами).

Возгласы: «Вознесенского».

Сталин:

– Да, да, Вознесенского…

Книга Н. Вознесенского «Военная экономика» была хорошо встречена партийными пропагандистами, научными работниками, преподавателями. Судя по тем рассказам, которые дошли до меня через несколько лет, выход книги и послужил для Берии и его сообщников сигналом для перехода к активным действиям.

К этому времени давнишняя подозрительность Сталина приобрела ультрапатологические формы. Эта подозрительность сочеталась с гипертрофированным самомнением Сталина: только он может выдвигать новые предложения, новые идеи, все остальные могут и должны эти идеи пропагандировать, популяризировать, аранжировать.

По этим слабым местам Сталина и бил Берия. Любой подходящий случай использовался для того, чтобы репликой, замечанием, нашептыванием посыпать Сталину соль на раны: Вознесенский, видимо, выходит в вожди; книга его так рекламируется, что ею, похоже, намереваются заменить «Вопросы ленинизма»… Вознесенский возомнил себя главой правительства; он недавно сам, без вашего ведома, без ведома Политбюро сократил народно-хозяйственные планы. Вознесенский группирует вокруг себя какой-то новый центр из ленинградских работников.

Вскоре Берия и Каганович представили «доказательства» мнимого превышения Вознесенским своих прав председателя Госплана.

Как всегда в таких случаях, нашелся и доносчик-лжесвидетель. Им оказался сотрудник Госплана СССР Борис Сухаревский. Когда-то Сухаревский работал научным сотрудником Института экономики Академии наук СССР. В июне 1941 г. все честные, идейные, патриотические люди в Академии, коммунисты и беспартийные, заявили о своем решении идти на фронт. Среди них были люди в солидном возрасте, с дореволюционным партийным стажем, искалеченные на фронтах Гражданской войны, имеющие высокие ученые звания и степени. К таким принадлежали крупный международник Модест Рубинштейн, старый большевик-литератор Михаил Машкевич, историк Николай Рубинштейн и многие другие.

Спортсмен-теннисист Борис Сухаревский, самый молодой по возрасту из всех, заявил, что он не может идти на фронт, во-первых, по состоянию здоровья. А во-вторых, он специалист, и уж если нужно идти в армию, то он может использоваться только на «военно-плановой» работе.

Дни были горячие. Мы ушли на фронт и не успели рассмотреть вопрос о поведении этого субчика. Он пристроился в Госплане и был целиком обязан Н. Вознесенскому своим быстрым продвижением вверх по министерской иерархической лестнице.

Но теперь, по мановению руки Берии, создалась возможность выступить изобличителем Н. Вознесенского и получить свои 30 сребреников. И Сухаревский безупречно выполнил миссию Иуды.

А дальше в руках изощреннейшего интригана Берии одно обвинение наслаивалось на другое, одно другого фантастичнее.

Какая-то проверочная комиссия установила, что в огромном аппарате Госплана не оказалось нескольких документов, имеющих гриф «Секретно». Это возводится в ранг государственного преступления и инкриминируется Вознесенскому.

В Ленинграде была организована промышленная ярмарка Российской Федерации. Это изображено было Сталину как заговор против руководства партии и Союза ССР. Все, кто имел когда-либо какое-то отношение к Ленинграду, заподозрены были в самых тяжких злонамерениях: Н. Вознесенский, бывший секретарь Ленинградского обкома и горкома, а в 1949 г. секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов, Председатель Совета Министров РСФСР М.И. Родионов и многие другие ставили-де своей целью под видом ярмарки отторгнуть Ленинград от СССР (??!).