Непримкнувший. Воспоминания

В своих лекциях по уголовному праву Вышинский, выспренне прикрываясь фразой «в условиях пролетарской диктатуры благо государства есть высший закон», пропагандировал изобретенную им формулировку: «Лучше осудить десять невиновных, чем оправдать одного виновного».

В качестве Генерального прокурора СССР Вышинский благословляет и освящает широкую практику необоснованных репрессий. С его определяющим участием инсценировались многочисленные судебные процессы, на которых все обвиняемые «признавались», а самые недоказанные вещи считались доказанными. На совести Вышинского как прокурора – легион загубленных жизней.

Но то было до войны. В качестве дипломата Вышинский в своем красноречии не знал никаких границ и заслонов. В периоды различных международных ассамблей чуть ли не ежедневно в центральных газетах печатались по 2–3 полосы с речами Вышинского. Причем сам Вышинский частенько повторял браваду: «Я по каждому вопросу подготовляю один текст речи, произношу экспромтом другой, а печатаю третий».

Много позже, в 1956 г., на Лондонской конференции по Суэцкому вопросу, Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес, прибыв в наше посольство для встречи со мной, в ходе беседы обмолвился такой фразой: «Я приехал к вам потому, что в вашем весьма лаконичном заявлении по прибытии в Лондон я нашел одно слово, одно, но которое дает надежду, что мы с вами можем попытаться найти общую почву для разумного подхода к решению суэцкой проблемы. Это было бы весьма затруднительно с господином Вышинским, который, само собой разумеется, заслуживал высокого уважения. Но мне трудно представить себе человека, который мог бы доплыть до конца, читая блистательные речи и заявления господина Вышинского».

И действительно, Вышинский упивался своим красноречием настолько, что ради красивой или хлесткой фразы готов был потопить существо дела.

Генотипической чертой Вышинского была крайняя беспринципность. Он мог рьяно, с адвокатско-актерским блеском, защищать определенные положения, но достаточно было Сталину, или Молотову, или другому руководителю дать реплику – или любым движением руки, головы, брови выразить свое недовольство или сомнение, – чтобы Вышинский тут же совершил поворот на 180 градусов и начал с таким же блеском и остроумием защищать прямо противоположное.

В силу своих морально-политических качеств Вышинский стал удобным универсальным орудием карательной политики Сталина в самые черные годы.

Теперь Вышинский «блистал» на поприще Организации Объединенных Наций, обрушивая ежедневно на головы трепещущих империалистов Ниагару слов.

(Выдержка из записи беседы с Д.Т. Шепиловым в 1987 г.: «Нужно было переделать мое выступление на сессии ООН – кажется, было это осенью 1956 года. Я прошел в кабинет нашего представителя при ООН и попросил вызвать стенографистку. Диктовал, расхаживая по кабинету, потом задумался… сел за стол… закрыл глаза рукой…

Вдруг стенографистка бросается ко мне с диким криком:

– Дмитрий Трофимович, что с вами?

С минуту мы смотрим друг на друга. Потом она приходит в себя и начинает извиняться:

– Вы знаете, ведь с Вышинским все было именно так. Он диктовал мне именно здесь. Сначала ходил. Потом присел вот за этот же стол. Закрыл глаза рукой. Сидел минуту, две, три… Я сразу не сообразила, что произошло. Пока вызвали доктора, было уже поздно.

Да, Андрей Януарьевич умер очень легкой смертью». – Ред.)

Но в толще народных масс на всех континентах шла действительно большая мобилизационная работа в борьбе за предотвращение новой войны. Сотни миллионов людей ставили свои подписи под Стокгольмским манифестом о мире.

Партия взяла курс на широкую консолидацию всех демократических сил на мировой арене с тем, чтобы до конца преодолеть всякие проявления сектантской узости.

Сталин кропотливо занимался с прибывшими в Москву руководящими деятелями Индии. Шла разработка новой программы и тактики, которые могли бы вывести Индийскую компартию из состояния известной замкнутости в авангард всенародной борьбы за мир, демократию и социализм.

Сталин беседовал с лидером итальянских социалистов Пьетро Ненни, который пошел со своей партией на блок с коммунистами в борьбе за мир и демократическое обновление итальянского общества. П. Ненни стал лауреатом Сталинской премии мира.

Но, конечно, широкая миротворческая работа в массах не снимала необходимости неустанного укрепления обороноспособности страны. В октябре 1951 г. в безводных степях Казахстана была взорвана первая советская атомная бомба. Началось неизбежное соревнование великих держав (США, СССР, Англии, позже – Франции, а затем и народного Китая) за умножение и совершенствование ядерного оружия.

Однако сильнее любой атомно-водородной бомбы был развернувшийся процесс консолидации сил социализма. 1 октября 1949 г. провозглашена была Китайская Народная Республика. А в декабре вождь китайского народа Мао Цзэдун, как я упоминал выше, прибыл в Москву на празднование 70-летия Сталина. Приезд был использован для укрепления уз дружбы между двумя великими государствами.