Непримкнувший. Воспоминания

О строительстве Сталинградской гидроэлектростанции на Волге, мощностью не менее 1 миллиона 700 тысяч киловатт, с передачей 2 миллиардов киловатт-часов в год для улучшения климатических условий Прикаспийской низменности, освоения пустынных и полупустынных районов, развития здесь животноводства и земледелия, орошения южных районов Заволжья, обводнения и орошения Сарпинской низменности, Черных земель, Ногайской степи.

О строительстве Каховской гидроэлектростанции на Днепре, Южно-Уральского канала, Северо-Крымского канала и об орошении земель южных районов Украины и северных районов Крыма.

О строительстве главного туркменского канала Аму-Дарья – Красноводск и обводнении земель южных районов Прикаспийской равнины Западной Туркмении, низовьев Аму-Дарьи и западной части пустыни Кара-Кум.

О строительстве Волго-Донского судоходного канала и орошении земель в Ростовской и Сталинградской областях.

Все эти постановления, вместе взятые, представляли собой грандиозный план социалистического хозяйственного строительства. Осуществление этого плана должно было в огромной мере усилить новейшую энергетическую базу страны и преобразить облик многих крупных экономических районов; перевести на современную агротехническую основу ряд важнейших сельскохозяйственных зон и умножить производство сельскохозяйственных продуктов; улучшить и удешевить многие транспортные средства страны.

Партия подняла народ на осуществление этого вдохновляющего плана.

После смерти Сталина невежда Хрущев многократно глумился над этим действительно научным и действительно всесторонне экономически взвешенным планом.

Услышав где-то что-то краем уха и не разобравшись в деле, Хрущев выступил с опорочением плана строительства гидростанций: гидростанции-де слишком дороги, надо законсервировать начатые стройки и перейти на строительство только тепловых станций. Можно представить себе, в пучину какого энергетического кризиса ввергнута была бы вся экономика страны, если бы хрущевское эмбарго на гидроэлектростанции удержалось! Конечно, жизнь заставила отбросить эти безграмотные импровизации, и вскоре на Волге и Днепре, на Ангаре, Енисее, Иртыше, Нарыне, Нуреке стали возводиться и вступать в строй чудо-богатыри энергетики, давая жизнь всем отраслям экономики, быта, культуры.

Шумному осмеянию со стороны Хрущева подвергся и план строительства Туркменского канала. Однако жизнь внесла поправки и здесь, и через несколько лет перламутровые воды Аму-Дарьи приведены были через мертвые пустыни к столице Турк мении Ашхабаду и двинулись дальше – к Красноводску на Каспий.

На гранитном фундаменте бурно развивалась экономика, шел неуклонный процесс роста материального благосостояния народа. Денежная реформа 1947 г. дала стабильный рубль. Животворящее действие оказывала последовательная политика снижения цен.

Первое снижение цен на продовольственные и промышленные товары (1947) дало населению выигрыш в расчете на один год в размере 86 миллиардов рублей; второе снижение (1949) – 71 миллиард рублей; третье снижение (1950) – 110 миллиардов рублей; четвертое снижение (1951) – 34 миллиарда рублей, и пятое снижение цен – 28 миллиардов рублей. Советские люди стали лучше питаться, из года в год лучше одевались и в городе, и в деревне, хотя до желаемого уровня благополучия было еще очень далеко.

Всюду остро давала о себе знать жилищная нужда. Правда, Москва продолжала реконструироваться. В августе 1952 г. вступил в строй 27-этажный дом на Смоленской площади – одно из восьми запроектированных зданий. На первых порах поражали непривычные для москвичей цифры: 170,5 метра высоты, 2000 служебных и технических помещений, свыше 400 тыс. кубических метров площади, зал на 500 человек, своя библиотека, читальня, АТС, 28 лифтов и т. д. Мы – москвичи с гордостью взирали на этого Илью Муромца. Строились всюду – в городах и селах. Но жилищная нужда была вопиющей.

Кроме жилья были и другие поводы для недовольства. Широкие слои низкооплачиваемых людей роптали на высокие налоги и всякие отчисления от зарплаты. Очень непопулярны были ежемесячные, по существу принудительные, отчисления по займам.

Но при наличии многих трудностей и недостатков всюду царила атмосфера уверенности, производственного и политического подъема, полной убежденности, что с каждым днем жизнь будет становиться все лучше и лучше.

Эту особую атмосферу жизни, неодолимую веру в лучшее будущее, присущую Стране Советов, ощущали всегда даже предвзятые гости из-за рубежа. Еще в своей книге «Москва 1937» наблюдательный Лион Фейхтвангер писал: «Я замечал с удивлением и вначале скептически, что в Советском Союзе все люди, с которыми я сталкивался, – притом и случайные собеседники, которые ни в коем случае не могли быть подготовлены к разговору со мной, – хотя иной раз и критиковали отдельные недостатки, были, по-видимому, вполне согласны с существующим порядком в целом. Да, весь громадный город Москва дышал удовлетворением и согласием, и более того – счастьем».