Непримкнувший. Воспоминания

И только конец хрущевщины дал возможность вернуться к основам культурного земледелия, сложившегося веками в мировой практике.

Но оставим в стороне хрущевские курьезы и импровизации. Их будет еще великое множество, и они оплачены были народом тяжкой ценой.

В описываемый же период Сталин властно и прочно держал бразды правления в своих руках. Экономика, как уже сказано, развивалась очень высокими темпами, совершенно недоступными капиталистическому миру. Иное положение складывалось в сфере надстроек: от государства до философии и эстетики.

Для меня всегда: в прошлом, сегодня, и так будет впредь до скончания дней моих – живым воплощением великих идей «Коммунистического манифеста», «Принципов коммунизма», «Государства и революции» Маркса, Энгельса, Ленина являлась и является советская система. Ее огромные преимущества перед капиталистической системой неоспоримы.

Если отвлечься от всяких исторических случайностей, колебаний, отклонений, извращений и взять черты, принципы, цели, имманентно присущие советской социалистической системе, то этими чертами, принципами, целями являются, во всяком случае, должны являться:

1. Борьба за мир на Земле;

2. Материальный достаток всех людей труда на базе умножения общественной собственности;

3. Подлинное народовластие;

4. Широкие демократические свободы для членов общества, гарантированная охрана прав, чести и достоинства личности;

5. Обилие культурных благ.

По мере укрепления и прогрессивного развития материально-технической базы социализма советская система должна становиться все более демократичной, труженик социалистического общества должен чувствовать себя действительно все более свободным, а свои конституционные права и социалистические моральные нормы общения – охраняемыми всей мощью государства.

В послевоенный период все ощутимее сказывалось противоречие между бурно развивающимся экономическим базисом и политико-юридической надстройкой.

На протяжении многих лет после смерти Ленина происходил систематический отход от ленинских норм партийной, государственной и общественной жизни: от истинного коллективизма к единоличным формам руководства и управления; от реальной, бьющей весенним половодьем демократии к демократии показной, формальной; от честной, открытой и принципиальной критики в рядах партии снизу доверху, критики, всячески поощрявшейся Лениным, к чисто внешнему, омертвляющему живой организм партии показному единомыслию и единодушию; от революционной законности к произволу, обосновывавшемуся революционной целесообразностью.

Конечно, официально это никогда и никем не признавалось, и утверждалось прямо противоположное тому, что происходило в действительности. Те же не ленинские и недемократические меры и институты, наличие которых никак нельзя было просто отрицать, оправдывались законами классовой борьбы («чем ближе к социализму, тем классовая борьба становится ожесточеннее»), сопротивлением эксплуататоров, необходимостью разгрома троцкистско-бухаринской оппозиции и т. д.

Но теперь, после окончания победоносной войны, все основания к таким объяснениям отпали. Все враждебные классы давно ликвидированы. Никаких оппозиционных течений или групп в партии нет. Сложилось морально-политическое единство всего общества. Отечественная война подтвердила и закалила это единство. Однако ни малейших признаков перехода к ленинским нормам партийной, государственной и общественной жизни не появлялось. Никаких симптомов перехода к созревшим преобразованиям во всех этажах и ответвлениях надстройки не чувствовалось.

Больше того. В январе 1950 г. снова восстановлена была смертная казнь в качестве наказания за определенные преступления, отмененная в 1947 г. В ледяном безмолвии Колымы и в других районах за колючей проволокой томились сотни тысяч ни в чем не повинных людей, заклейменных как «враги народа». Дело было доведено до такого совершенства, что из этого кромешного ада ни один человек не бежал и не просачивалось никаких достоверных сведений. А из заготовительных цехов зловещего ежовско-бериевского конвейера все подбрасывались в разверстую пасть нового Молоха дополнительные жертвоприношения людьми.

Сталин несколько раз говорил, что «мы боролись против всяких националистов – русских, украинских, казахских, еврейских, но никогда не трогали грузинских националистов». И Сталин грозил: «Вот я доберусь до них…»

И добрался. На потребу этим настроениям Сталина министром госбезопасности Грузинской ССР Рухадзе и зам. министра госбезопасности СССР Рюминым в 1951 г. состряпано было «грузинское дело».

Постановщиками этого «дела» утверждалось, что в Грузии сложилась так называемая «мингрело-националистическая группа», связанная с Парижским центром грузинской эмиграции во главе с Ноем Жордания, Гегечкори и др. Эта группа будто бы занималась шпионажем и вела другую подрывную работу против Советского государства.