НепрОстые

происходили в основном ночью. Отбой – раздеться, сложить одежду и запрыгнуть на второй этаж – длился столько, сколько горела спичка. У многих из нас были слишком узкие ботинки, поэтому отбой повторялся много раз. Каракеджба придумывал специальные упражнения – висеть на перекладине вниз головой, пробегать полосу препятствий с завязанными глазами. Вокруг были яблоневые сады, и начальник медчасти прапорщик Бек вливал каждому, кто надкусил

яблоко, десять литров воды с марганцовкой. Политрук Маркидонов разрешил мне не конспектировать лекции политзанятий, потому что я мог без ошибки показать на политической карте мира столицы всех стран – участниц Варшавского блока. Каракеджбе и этого было мало, он признал меня после специальной проверки – за пятнадцать секунд нужно было найти остров Робинзона Крузо. Тот, что возле Чили. Капитан Карельский был честным офицером.

Двадцатикилометровые марш-броски в полной выкладке он бежал вместе с нами. При этом непрерывно курил. У сержанта Касатонова был хронический конъюнктивит. На строевой подготовке он любил дать команду держать пятнадцать минут поднятой одну ногу. У всех нас хотя бы однажды гнили раны на ногах. Это объяснялось влажным климатом. Позже я узнал, что такое объяснение использовалось во всех частях советской армии

независимо от географической зоны. Такими же универсальными были обозначения городов – город дождей, блядей и воинских частей. В то лето дождей почти не было. В городскую баню мы шли спокойным шагом, а возвращались бегом по пыльным неасфальтированным улочкам. Где-то на окраинах вороны собирали орехи, прилетали в часть и бросали орехи на плац, разбивая их о бетон. Из Батуми приехала десятиклассница, которая уже больше года страдала без Каракеджбы. Ее тайно поселили в медчасти. Девочка научилась вырезать ножницами гнойные раны, пока три дня ждала Каракеджбу, которого посадили на губу за то, что закрыл несколько нестарательных солдат в погребе с открытыми бочками лизола. Лизол испарялся, доходя до второго этажа, и поэтому в казарме сдыхали все комары. Через десять лет я работал в ночном баре, где не было водопровода. Посуду мы мыли в ведре, а воду набирали из уличной колонки. В ту ночь пьяный

ростовский гость порезал руку франковскому вору. Я промывал его рану и заразился тем видом гепатита, который, как СПИД, передается только половым путем или через кровь. Полностью пожелтев, я напоследок выпил мутного старопраменского, рюмку фальшивого коньяка порто-мария и сдался в инфекционные бараки. Лекарств в то время почти не было, и доктор велел нам есть много арбузов. Какую-то молдавскую семью, у которой заподозрили холеру,

принудительно госпитализировали в той же больнице, и возле дверей палаты круглосуточно сидел вооруженный милиционер. С каждым пациентом, у которого обнаруживали гепатит Б, на следующий день разговаривал офицер отдела по борьбе с наркотиками. Я ничего не сказал про ростовских, он осмотрел мои вены и предположил заражение на приеме у стоматолога. Каждое утро палату мыли раствором хлорки, и уже через полчаса на полу лежали тельца комаров, которые дохли и падали с потолка.

Как-то в Делятин приехал мой приятель-энтомолог. Моих детей он удивил тем, что ужасно проворно ловил комаров и живьем их поедал. Один из лучших снимков Черногоры – его даже брали у меня на время, чтобы сделать открытку – мы с энтомологом украли с виллы знаменитого львовского профессора. Профессор умер, и его наследники собирались продать весь хлам уличным антикварам. Кроме снимков, я крал рогалики в хлебном магазине. Тогда

хлеб нужно было самому выбирать на полках и подходить с ним к кассе. После тренировок в бассейне мы были очень голодны, а денег никогда не хватало на рогалики для всех. Кто-нибудь шел впереди, держа в руке булку и мелочь. Тот, кто шел позади, тоже брал один рогалик в руку, а еще несколько клал в капюшон первого. Если мы были очень голодными, то мог быть еще и третий, и четвертый. Уже гораздо позже в том бассейне работала тренером молодая женщина, которая

влюбилась в моего знакомого. Поздно вечером, после окончания всех тренировок, мы приходили в бассейн. Товарищ с пловчихой лежали на диване перед входом в душевую, а я тем временем купался в одиночестве в неосвещенной воде. Другой знакомый из Франковска встречался во Львове с дочерью шведской красавицы и арабского богача. Я учился тогда во Львове и отвечал за организацию встреч. Для одной из них был выбран гостиничный номер, окна которого выходили на крышу

оперы. Софи спросила у горничной, где можно найти воду, и та показала на ванную в конце коридора. Ванна была наполнена прохладной водой, и Софи, быстро раздевшись, легла в нее. Через несколько минут в ванную вошла горничная с чайником. Оказалось, что вся эта вода предназначалась на целые сутки для чая, мытья рук, полива цветов всего гостиничного этажа. Софи выросла на конном заводе. Перед отъездом она подарила моему знакомому унцию