НепрОстые

казался облегчением. Чтобы хорошо забить колышки заземления, нужно было на них пописать. Полное имя Мики – Рамиль. У нас была целая компания водителей-башкиров. У Мики была лучшая из виденных мной вживую рельефность мышц. Его двоюродный брат Райиль никогда не знал женщины и не ездил на мотоцикле. Он всегда просил всех как можно больше рассказывать про мотоциклы и ощущение женского тела. Я ему кое-что придумал. Через несколько месяцев после дембеля

Райиль разбился на мотоцикле по дороге к девушке, с которой обо всем договорился. Рафаэль брал у меня пару кубов спирта для промывания шифровальной аппаратуры и вводил его себе внутривенно. Капитан Елизаров выдавал нам только десятую часть спиртовой нормы, а остальное держал в банках, закрытых в сейфе. Мы приняли решение его выпить. Расшатали сейф и бросили его на пол. Банки разбились, и весь спирт стек в приготовленную железную миску. У

старшего лейтенанта Окатова колени сгибались в обе стороны. Прапорщик Деренько был начальником самой мощной радиостанции. Она помещалась не в броневике, а в просторном теплом автомобильном кунге. Мы с ним работали на один оперативный отдел и часто встречались в лесах. Перед тем, как пойти в какое-нибудь село, прапорщик стирал трусы, майку и носки, обрызгивая их одеколоном. На конкурсах художественной самодеятельности Мики

прибавлял нам большущее количество баллов, показывая со сцены один и тот же фокус. Иголкой с ниткой он пробивал мочку правого уха, потом правую щеку, затем язык, далее левую щеку и левое ухо, завязывал нитку узлом, несколько раз прокручивал ее во всех этих дырках, наконец вынимал нитку, и комиссия не могла найти на его теле никаких следов. В одном из тех баров, где я работал, студентки очень часто напивались до бесчувствия. Иногда им становилось плохо, и мы оттаскивали их

в подсобку. Несколько раз мне приходилось вытаскивать девушкам в бессознательном состоянии язык и пришпиливать его булавкой к воротничку, чтобы язык не перекрыл дыхательные пути. Одной я даже сделал в таком виде искусственное дыхание рот в рот. На следующий день эта девушка снова пришла в бар и, не подозревая обо всем, что с нею тут произошло, предложила мне тему классной повести – интересно, что делают девяносто шесть процентов мозга, если у людей задействовано только четыре? Это

научный факт, сказала она. В том баре за длинной стойкой постоянно сидели несколько посетителей. Я должен был переходить от одного к другому, чтобы выслушивать истории их жизни и давать мудрые советы. Труднее всего было вспомнить, о чем именно шла речь, когда кто-то начинал рассказ с того места, на котором остановился несколько дней или недель назад. С ночной смены я приходил за несколько минут до того, как просыпались дети. Мы шли на многочасовые прогулки, и я иногда на мгновение засыпал, работая веслами в лодке посреди озера. В первые месяцы в армии я засыпал так быстро, что не чувствовал от этого никакой радости. Тогда начал выпивать перед отбоем много воды, чтобы ночью самому проснуться, пойти через летнюю ночь в туалет и снова улечься в кроватку. Двоюродная бабушка Мира любила петь нам или себе самой такую песенку – радуюсь, как спать иду, утром снова я встаю, ох и дурочка я, ох и дурочка я. В Подлютом, где ученицы гимназии проводили часть летних

каникул рядом с патроном гимназии митрополитом Шептицким, бабушка Мира никогда не участвовала в утренних девичьих боях за право застилать постель митрополита. Она не могла даже целовать его перстень. Позднее в нее был влюблен Ярослав Галан, тогда еще нормальный украинский драматург. Он предлагал пожениться, но бабушка Мира даже думать о таком не собиралась, потому что Галан постоянно оступался и падал на всех горных тропах. Ее учителем

украинского языка был Василь Щурат, биологию преподавал Мельник, а географию Олена Степанив. Часто бабушка Мира покупала целый круг сыра, и мы с братом вырезали в глыбе замки и пещеры, выедая все лишнее. Ее клубом был магазинчик иностранной литературы «Дружба». Еще там бывал старенький скрипач, который, предчувствуя падение телевизионной башни, никогда не заходил в ту часть города, границей которой была окружность радиусом в высоту башни. Бабушка Мира покупала в «Дружбе»

неимоверное количество книг. В основном польские переводы авторов со всего мира, недоступных в СССР в украинском или русском изданиях. Большинство прочитанных книжек она сразу же сдавала в комиссионный отдел другого книжного. Тех, которые остались, все же набралось несколько тысяч. В дождь бабушка Мира любила сидеть на балконе и считать зонтики какого-то одного цвета. У бабушки Миры было сложное расстройство глотания, и поэтому она варила себе в основном разные